— Конечно, хочу. Хочу. Но я не хочу разрушать его жизнь, Форд, или жизнь его детей только потому, что у него была любовная связь, которую он разорвал. Даже если он был жесток. Тут должен действовать закон о сроке давности. Прошло тридцать пять лет.
— Согласен.
Форд молчал, продолжая смотреть ей в глаза, пока она не отвернулась.
— Как это можно доказать? — спросила она. — Если, если, если она не убивала себя. Если, если, если кто-то — этот неизвестный — заставил ее принять таблетки. Как мы это докажем?
— Не знаю, но первый шаг — это задать нужные вопросы нужным людям.
— Я не знаю ни таких людей, ни таких вопросов, и я даже не могу об этом думать. Не теперь. Мне нужно пережить этот день. А потом следующий. Мне нужно…
Она бросилась к нему, обняла за шею и прижалась губами к его губам. Он не был готов к такому взрыву, к такому всплеску отчаяния и желания. Но разве можно быть к этому готовым? Она буквально впилась в него, часто и горячо дыша и тихо постанывая. Она обвила его своими длинными ногами, прихватила зубами его нижнюю губу и слегка потянула. И он — с этим ничего нельзя было поделать — мгновенно возбудился.
Она прижималась к нему всем телом, пока он не почувствовал, как у него закружилась голова.
— Запри дверь. — Ее губы скользнули к его уху и раскрылись в почти беззвучном шепоте: — Закрой дверь.
Он задрожал, чувствуя, как желание, подобно ударам кулаков, обрушивается на него — на голову, живот, пах.
— Подожди. — Даже произнося эти слова, он вновь жадно прильнул к ее губам. Но ему удалось справиться с собой, оторваться от нее, положить ладони ей на плечи и немного отодвинуть ее от себя. — Подожди, — повторил он и под взглядом ее ярких синих глаз мгновенно забыл, что хотел сказать.
— Нет. Сейчас.
— Силла. Остановись. Черт. Говоря это, я прямо-таки чувствую, как у меня вырастает грудь.
Она взяла его ладони, опустила вниз и прижала к себе.
— Это моя.
— Да, мягкая, упругая. — Сделав над собой героическое усилие, он опять передвинул ладони на ее плечи. — Я хочу сказать, даже рискуя, что говорю как девчонка, что это неправильно.
— А это что же? — ее рука скользнула к его ширинке.
— У пениса свой ум. И черт возьми, — простонал он, ловя ее руку и резко дергая ее вверх, — мне за это положена награда. Памятник. Давай просто остановимся.
— Остановимся? — в ее голосе слышались удивление и обида. — Почему? Что с тобой, черт возьми?
— Мой пенис задает точно такие же вопросы. Но дело в том… подожди, — приказал он, крепко взяв ее за руки, когда она попыталась отстраниться. — Дело в том, Силла, что не стоит ничего выбрасывать, когда ты взвинчен. Точно так же во взвинченном состоянии не стоит… закрывать дверь амбара.