Она смотрела на Добби, который сидел на принесенном с собой садовом стуле и ел ее салат с пастой, и чувствовала странный прилив гордости. Может, ее дом, думала она, еще и не закончен, но он уже готов принять людей.
Она подошла к Гэвину, который переворачивал гамбургеры на гриле.
— Как это ты получил наряд на кухню?
— Дал Форду отдохнуть, — он улыбнулся Силле. — Учусь быть тестем. Это хороший праздник, Силла. Приятно, что здесь опять устраиваются праздники.
— Я рассматриваю его как первый из ежегодных празднований Дня труда на ферме. В следующем году будет еще лучше.
— Мне приятно слышать это от тебя. В следующем году.
— Папа, я наконец нахожусь там, где хочу быть. Здесь еще столько предстоит сделать. И мне еще столько нужно узнать, — она вздохнула. — Утром я говорила с мамой.
— Как она?
— Зрелая, элегантная и победоносная, если верить прессе. Ей будет трудно приехать сюда, на ферму. Она приедет на свадьбу, но для нее это будет трудно. А для тебя?
— Что ты имеешь в виду?
— Ее присутствие.
— Ни капельки, — удивление, сквозившее в его тоне, успокоило ее. — У нас все было не так уж плохо, Силла. Все закончилось тем, что я оказался именно там, где хотел бы быть, а твоя мать стала зрелой, элегантной и победоносной.
— Тогда я вычеркиваю этот пункт из списка своих сомнений. Я хочу, чтобы свадьба была здесь. Теперь это наш дом, Форда и мой. И мне приятно сознавать, что здесь впервые поцеловались мои родители. Что по этому саду гуляла моя бабушка. Что твой дедушка вспахивал эти поля. Я мечтала об этом всю жизнь. Посмотри на дом, — прошептала она.
— Он никогда еще не выглядел таким прочным, таким жилым, как теперь.
— Я всегда этого хотела. Ты приходил сюда после смерти Джонни?
— Несколько раз. Похоже, она радовалась, когда видела меня. Последний раз месяца за два до ее смерти. Летом я работал в Ричмонде. Отец заболел, и я приехал его навестить. Узнав, что она здесь, я пришел к ней. Ей было лучше — по крайней мере, она старалась. Разумеется, мы говорили о нем. Наверное, она все время о нем думала. Она никого с собой не привезла—в отличие от прошлых лет, когда дом был полон народу. Мы проговорили около часа, вдвоем, в ее гостиной.
— На розовом диване с белыми атласными подушками, — прибавила Силла.
— Точно, — усмехнулся он. — А откуда ты знаешь?
— Слышала о нем. В стиле «тетушки Тэбби».
— Должно быть. Наверное, я что-то сказал по этому поводу, потому что помню, как она говорила, что хочет, чтобы в доме опять появились яркие краски. Нужно что-то новое и яркое, и поэтому она привезла из Лос-Анджелеса этот диван.