— Алло?
— Волин?.. — Опять «Волин». Ну кто еще мог позвонить ему среди ночи, кроме жены. Мало у него головной боли? — Волин, это ты?
— Я. Что тебе нужно? — спросил, и самому стало стыдно. Чего рычит? Она волнуется, наверное.
— Волин, кончай дурить. Приезжай домой. Я мяса нажарила, как ты любишь. — После батона с пакетом молока упоминание о мясе воспринималось как неприкрытое издевательство. — И Катька про тебя спрашивала.
— Поздно уже, я спать лег. Завтра позвоню.
— Где ты спать лег, Волин? — не поняла жена. — В прокуратуре?
— В «Метрополе»! — гавкнул он. — В президентском люксе!
— Почему ты на меня кричишь, Волин?
— Потому что нечего будить человека среди ночи и задавать дурацкие вопросы!
— В общем, так, Волин, — сухо сказала жена. — Если ты твердо намерен разводиться — тебе виднее. В конце концов, ты взрослый человек. Но развод не означает, что ты должен ночевать в кабинете. Приезжай домой, занимай любую комнату. Ни Катька, ни я беспокоить тебя не будем. Все. Надумаешь приехать, позвони сначала. Нас может не быть дома. Она повесила трубку. Вот так. Теперь попробуй усни. И дома-то, в нормальной постели, после такой вот «побудки» ворочался по часу, что уж говорить об этих чертовых стульях. Волин вздохнул. Взял пепельницу, поставил у своей новой «постели», закурил. Улегся, прикрыл глаза ладонью. С улицы в окно бил фонарь, а шторы в прокуратуре мало того, что тонкие, так еще и узкие. Как ни задергивай, все одно остается щель в полметра. Волин докурил, пристроил окурок в пепельнице, поерзал, подтягивая колени. Попробуй теперь найди то самое, заветное, положение. Нашел, вздохнул, подсунул кулак под голову. Ничего, спать можно. Закрыл глаза, задышал ровно и старательно, подманивая сон. Постепенно расслабился. Странно. Дома ворочался бы не меньше часа, а тут уже через три минуты сопел, как младенец. Наверное, в волинской родне имелась какая-то веточка, тянущаяся к известному химику. Во всяком случае, второй раз за ночь сработало благодушно подсознание. Он вдруг понял, какое отношение имеет алкоголичка Вера к маньяку-убийце. Все было просто, как яйцо вкрутую, и даже еще проще. Волин улыбнулся во сне. В это мгновение телефон зазвонил снова.
— Черт, — восклицание было непроизвольным, но очень эмоциональным. — Черт, черт, черт! На сей раз ему удалось не слететь со своего «насеста». Раскинув руки, словно орел на вершине горы, он осторожно сполз со стульев, подошел к телефону.
— Волин, слушаю. На том конце провода молчали, но, когда Волин уже готов был гаркнуть что-то раздраженно-злое, хрипловатый женский голос вдруг выдавил: