— Значит, опять за свое, да? Значит, опять? Боря распахивал рот, чтобы что-то сказать, но не мог выдавить ни единого звука. Шершавый, сожженный страхом язык царапал небо. Последнее, что он воспринимал, — широкую, шершавую лапу, ложащуюся на его лицо, закрывающую нос и разверстый в беззвучном крике рот. Больше не было ничего, кроме боли, ужаса и стыда.
* * *
— Нашел, — сержант выглядел запыхавшимся, взволнованным, но довольным.
— Что нашел-то? — прищурился седоголовый.
— Отпечаток. Похоже на кроссовку. Вон там, под стеной здания, полоска асфальта. Так он прошел по ней.
— «Он прошел по ней», — передразнил седоголовый. — Кто прошел по ком?
— Убийца прошел по дорожке, — простодушно поправился сержант.
— След четкий? — поинтересовался Волин, старательно подавляя зевок. Все-таки вторая бессонная ночь пошла.
— Не очень, — ответил патрульный, добросовестно пожимая мускулистым плечом. Волин обернулся к криминалисту:
— Займитесь.
— Конечно, — вздохнул тот. Не улыбалось ему всю ночь здесь торчать. Трудового энтузиазма хватает ненадолго. Спать и кушать хочется независимо от возраста, звания и рода деятельности. Но работа есть работа. Куда от нее денешься. — Разумеется, — подтвердил он.
— Хорошо. Пока вы закончите, мы побеседуем с мальчишками. Во всяком случае, это уже сдвиг. Пусть крохотный, но все-таки. Не такой уж этот парень предусмотрительный. Отпечаток — промашка. Значит, возможны и другие ошибки с его стороны. Надо только внимательно смотреть под ноги. Седоголовый наблюдал за Волиным. Тот правильно оценил взгляд. Понятно, о чем коллеге думалось: слишком много улик удалось «нарыть». С такими уликами уже можно проводить толковые следственные мероприятия. Выстраивать тактический план поиска. Это тебе не мертвый «висяк». Но… пока все эти улики «уплывают» в другой район. Вот и прикидывал седоголовый, а не отыграть ли ему все назад, не погнать ли «пришлого» со «своих земель», не попробовать ли раскрутить дело самому. Помощь — хорошо, похвально, но раскрытая «серийка» — это ведь совсем другой коленкор.
— Что? — спросил у него, упреждая первый удар, Волин.
— Ничего, — седоголовый улыбнулся и покачал головой. — Работай. Участковый уже закончил снимать показания, прятал густо исписанный бланк в папку. Волин остановился рядом, доставая из кармана блокнот и ручку, оглядел подростков. Седоголовый пристроился сбоку и чуть сзади, словно подчеркивая главенствующую роль «чужака».
— Ну что, ребята, рассказывайте, как выглядел этот человек.
— Так… — Участковый глянул на него с удивлением. — Я ведь уже все записал…