– Ну и как, нашел?
– Да, говорят, вроде бы нашел. На присланные денежки мать Каролины землю вроде бы и купила. Усадьба была как картинка, но назад отец так и не вернулся, говорят, помер на чужбине.
– А кто он был, тот хлыщ ее, не помните? – спросил Стабинь.
Бабушка Салинь, усердно вороша старческую память, зажмурила глаза.
– Из Риги приезжал! – обрадовалась она, что наконец вспомнила. – Важный такой, лысый, и живот у него был как у барина. Каролина его Джоном звала…
– Латышское имя у него, наверно, Янис?
– Это уж я, голубчик, не знаю, и фамилию его тоже не скажу. Запамятовала. Да и пропал он тогда, как в воду канул.
– А может, этот Янис Катрине нравился?
– Полно вам! Этакое чучело! Хотя, по правде говоря, барыня поедом ела Катрину
Стабинь недоверчиво пожал плечами.
– Неужели только из-за этого мать свою дочь возненавидела?
Помолчав, старушка сказала:
– Возненавидела, голубчик, еще и как возненавидела. Разорвать ее была готова. Больно уж хотелось Каролине во второй раз выйти замуж, да женихи как увидят Катыню, так сразу от хозяйки и отворачиваются. Какой же дурень возьмет мать, если у ней дочка загляденье. Каролина от злости, бывало, только что на стену не лезла. "Только после меня пойдешь замуж, – все кричала она, – только после меня! А в приданое тебе – старую клеть, где ты со своим Янко-батраком миловалась!"
– Это с каким же батраком Янкой? – тотчас задал вопрос Розниек.
Старушка смутилась. Было ясно, что она невзначай коснулась чего-то такого, о чем ей говорить не следовало.
– Чего не ведаю, сынок, того не ведаю, – попыталась она увильнуть от разговора. – Катрина была дитем добрым, как родная дочка мне. А потом грех случился. Полюбила она батрака и тайком встречалась с ним в клети. Там барыня их и застигла. Катрину жестоко побила, а Янку со двора прогнала. Ладный был парень, да только беден, – вздохнула старушка. – Нетутошний он был.
– И куда же он делся?
– Ходили слухи, будто в Россию подался, а потом на войне убили.
– Фамилию его не помните? Старушка задумалась.
– Нет, по фамилии никто его не называл, все Янка да Янка. Погоди-ка, он, кажись, в сельсовете в списках павших солдат числится.
– А потом Катрина больше ни с кем не встречалась? – продолжал расспрашивать Стабинь.
– Многие сватались, но Катрина всем от ворот поворот давала. Да вон наш Ошинь и тот два раза ездил свататься. Приезжали и из соседних волостей, только уж не припомню кто. Память слаба стала.
Розниек порылся в портфеле и достал еще один бланк протокола.
– Почему вы называете Каролину Упениеце барыней? – спросил он.