– Анюта, родная, – сказал он тогда, – мне необходимо съездить в монастырь. Хотя бы на недельку. Ты ж сама, наверное, замечаешь – со мной не всё в порядке. Очень трудная и непонятная ситуация. Уж извини, но деталей рассказывать не буду. Просто поверь мне – надо. Очень сильные демонские нападения. И почему именно со мной? Чем я заслужил? Но просто вот чувствую – надо съездить к старцу Сергию, может, хоть его молитва подействует. К нашему батюшке? Болеет он… в кардиологическом санатории, и будет там по крайней мере до середины октября. А отцу Георгию исповедовался… толку-то… Азбучные истины все мы говорить умеем, книжки те же самые читали… Но тут что-то уже другое необходимо… не из книжек. Ты уж поверь мне, я не стал бы срываться с места, не будь всё так серьёзно. В общем, молись за меня. Я очень тебя люблю и очень верю… Если что, звони, мобильный я беру.
Он ждал расспросов, он боялся их до одури – но Аня оказалась на высоте. Молча поцеловала его в лоб (получилось, правда, почти что в нос), перекрестила.
Труднее дался разговор с директрисой. Марина Павловна решительно отказывалась его понимать. Проблемы есть у всех, но кто работать-то будет? Заменить его абсолютно некем. Зайди речь об одном дне, максимум о двух – ну ещё туда-сюда, отгулы у него с летних дежурств остались. Но неделя! Невозможно!
Как он хорошо её понимал! Он и сам сказал бы слово в слово то же, поменяй их местами. Но ехать к старцу Сергию было необходимо. Теперь, после «регистрации»… после того, как эти колдуны поставили на нём магическую печать… нужна особая благодать Божия, чтобы избавиться от неё. Чувствовал он – в городских храмах ничего не выйдет. Не поможет ни святая вода, ни молебен… Раз уж всей этой «иной» магии не страшны исповедь с причастием…
Он долго разглядывал вечером свою грудь. Грудь как грудь, поросшая рыжеватыми волосами. Не особо широкая, не вздутая буграми мышц… Никакой печати, конечно, обычным глазом не наблюдалось. А вот что видно из Сумрака… думать об этом Дмитрий не хотел. Ясно лишь, что, поставив ему метку, эти самые Иные вторглись в его душу… открыли туда широкую дорогу демонам. Даже что-то такое ему приходилось читать. Давно… в первые годы после крещения.
Насколько же тогда сильнее была его вера! Никакой Антон сотоварищи тогда и близко не сумели бы к нему подобраться! Отшила бы их благодать, подаваемая новоначальным. Но – обычное дело. Годы, суета, привычка… а порой и скука. Что раньше давалось так легко, играючи – теперь требовало чудовищного напряжения воли. Которая завяла, ослабела, научилась прогибаться под обстоятельства.