– Марина Павловна, – ответил он на все её резонные доводы. – Я ведь в любом случае поеду. Даже если ради этого мне пришлось бы уволиться. Чего, как вы понимаете, я вовсе не хочу. Но тут… рассказывать обстоятельства не могу, но поверьте, речь идёт о моей душе. В самом прямом смысле слова. Вы уж извините, что так вышло.
На миг ему явилась соблазнительная идея – «погладить» её сознание, повернуть в нужную сторону. Как тогда, с капитаном Кузьминым. Но тут же, покраснев, он прошептал краткую молитву. Тут и ёжику понятно, откуда подобные соблазны выплывают.
И – набитая электричка, беготня по тверскому автовокзалу в поисках нужного автобуса… за минуту до отправления сумел втиснуться. Значит, всё зря. Ну, если не считать это очередным уроком смирения. Ты думал, всё так вот просто и сразу? Прикатил – и все вокруг тебя забегали? Сколько народу хочет встретиться со старцем, и у каждого беда наверняка покруче твоей.
Он уже направился было в сторону Преображенского храма – там сейчас шла утреня – как сзади его тронули за плечо.
Старец Сергий стоял, сложив руки на объемистом животе. Седой, с длинными, до плеч, прямыми волосами. Серые глаза его смотрели внимательно – быть может, с едва уловимой улыбкой.
Дмитрий узнал его сразу, хотя до сей поры видел только однажды, в позапрошлом году, когда батюшка читал проповедь после воскресной литургии.
Сейчас, в простеньком подряснике, старец выглядел куда менее торжественно. Проще, ближе, по-домашнему.
– Ну, пойдём, чадо. – Он говорил с заметной одышкой. Видать, не врали тётки о его болезни. – Пойдём ко мне в келью, потолкуем. Тебя звать-то как, раб Божий?
– Вот и всё, батюшка, – закончил рассказ Дмитрий. – Что же мне теперь делать?
Старец не отвечал. Сидя на низком табурете, он перебирал четки, смотрел на крашенные суриком половицы.
Пахло ладаном, теплились по углам небольшие лампадки. И всюду были иконы – большие, храмовые, и совсем маленькие, бумажные, какие продаются за всяким свечным ящиком.
Дмитрий вспомнил, как чёрной молнией метнулась им навстречу келейница.
– Что вы, батюшка! Нельзя! Прилечь вам надо! Вспомните, что доктор говорил!
– Можно, Глафира. И нужно. – Не тратя более слов, старец Сергий приглашающим жестом указал Дмитрию на дверь своей кельи.
И вот теперь он молчал. Беззвучно шевелил губами – не то молился, не то у него просто трясся подбородок. Дмитрий вспомнил, что батюшке – восемьдесят четвёртый год. Ровесник ухоженной шатенки Елены Николаевны.
– Да уж, чадо Димитрие, – проговорил он наконец. – Досталось тебе. Испытывает тебя Господь наш. Но помни, что никого Он не обременяет сверх меры. Раз дал этот крест – значит, нужно это Ему зачем-то. И твоё испытание кончится. Когда – мне знать не дано, только, думаю, это тебе не на всю жизнь.