— Александр — это я! — обиженно сказал Лебедь и снова икнул.
— Сейчас я горячего закажу! — сказал Кулек.
— Ты Александр второй, а я Александр первый! — сказал Мирон, улыбаясь.
Яна тоже улыбнулась, отметив, что Мирон с Васей действительно являются обладателями густых шевелюр.
— Подстилка стриженная! — донеслось от стойки.
Яна уже знала, к кому обращено это высказывание. Она бросила на девицу презрительный взгляд.
— А на тебя и слепой пес не посмотрит, мышь! — громко ответила она обидчице.
Маленькая плотная девица рванулась, было, к ней, но ее придержала подруга — высокая и какая-то сухая, со сломанным носом и со шрамом во всю щеку.
— Не трогай ее, Трава! — осадила она маленькую и посмотрела на Яну, — А ты прикуси язык, пока тебе его не вырвали!
— Как бы ты свой не проглотила! — Яна вскочила на ноги, — Подраться хочешь?
— Эй, девочки, тише! Вы че?! — замахал руками Кулек, заслоняя собой Яну, — Тихий вечер, а вы ругаться!..
Он шагнул к стойке, обнял обеих девиц за плечи и попытался прижать к себе. Высокая со шрамом скинула его руку.
— Володя, отстань ты! И так тошно!..
— Это мои друзья! — сказал Кулек ей, — Спица, ты не бузи! И ты тоже, Трава, чего задираешься?
— Таким здесь не место! — отрезала Спица.
— А каким место? — воскликнул Кулек, — Тебе какое дело? Ехай в свою Ригу, вообще, чего сюда приперлась?
— Вова, не шуми, — откуда-то возник бармен — мужчина лет сорока пяти, черноглазый и худощавый, — Чего-нибудь еще заказывать будешь?
— Да, Холод, тащи самое лучшее! — ответил Вова и чмокнул Траву в лоб. Та, сморщившись, оттолкнула его, — Давай одну поджарку из говядины, еще два кабанчика… Двойных! И три салата. Сейчас закусим по-человечески! Лебедь, охраняй Яну!
Лебедь хотел что-то сказать, но икнул. Девицы у стойки ухмыльнулись и отодвинулись к дальнему ее краю. Вася закурил и предложил сигарету Лешке, который ковырялся в рюкзаке.
— Тут харчи дороже, чем в Москве, — сообщил Лебедь, пытаясь сфокусировать взгляд и поэтому глядя Яне куда-то в район шеи, — …де-фицит!
— Но здесь еще можно живую еду попробовать, а не консервы, — сказал Вася.
— И не местную, — многозначительно добавил Мирон.
— Выпьешь? — Лебедь показал Яне подозрительного вида бутылку с криво наклеенной этикеткой, которая гордо гласила, что находящаяся внутри жидкость именуется «Казаки».
— Паленка голимая, — оценил Лешка, махнув рукой, — Настоящие киевские «Казаки» с электронным акцизом.
От стойки донеслось шипение Травы. Яна покосилась на нее и подумала, что еще немного и она запустит в ее сторону по крайней мере тарелкой, которую Лебедь «на автомате» до сих пор держал в руке.