Людка трещала не хуже автомата. С одной разницей: автомат нужно перезаряжать, отбрасывая пустой рожок и вставляя новый, а бывшая пузановская телка подобной перезарядки не требовала.
— Замужем, — скупо призналась Татьяна. — А ты где?
Известие о замужестве бывшей проститутки вызвало эффект гранаты с выдернутой чекой: через несколько секунд прогремит взрыв.
— Заму…жем… Вот это отчебучила телочка… И кто твой благоверный? Знает ли о твоем прошлом? Где работает?
— Все в норме… Лучше расскажи, что у тебя?
Раскладывать перед бывшей подружкой свои радости и страхи Татьяне не хотелось — радость, светлая и святая, немедленно будет испоганена грязными домыслами, страх усилен фальшивым сочувствием.
— Я тоже в норме. После Пузана подобрал меня Кавказец, понравились мои фуфеля. Да и то сказать, другие в постели едва шевелятся, а я в первую же ночь такую штормягу закатила — Кавказец просто обалдел. Отвалил пять сотняг баксов и приказал быть неотлучно возле него… Иногда появляется днем и приказывает подставиться… У него…
Людка принялась самым бесстыдным образом восхвалять сексуальные особенности хозяина, хвастать его неутомимостью и хваткой.
Выслушивать мерзкие откровения проститутки, поддакивать ей, изображать зависть — Татьяне все это казалось не просто стыдным, но и предельно противным. Будто её, недавно выползшую из трясины и отмытую от грязных, в»евшихся в тело и в мозг, ошметков вонючей грязи, пытаются снова погрузить в болото.
— Как поживает Ханыга?
Она знала о судьбе «начальника пузановской контрразведки» — Панкратов, ничего не скрывая, рассказал ей обо всем. Вопрос был своеобразной подготовкой к следующему, страшному, от ответа на который зависела её жизнь.
— Повязали менты алкаша, — грустно проинформировала Людка. — Незадолго до того, как замочили Пузана.
— А что со Жмуриком?
Таня спросила и задержала дыхание, просительно прижав ладонью слишком громко бьющееся сердце.
— Петька налетел на пику. Кавказец говорит: отказался мочить тебя, втрескался, дескать… Вот и довтрескивался, падло…
Подробностей Татьяна не слышала — все заслонило облегчение, пасмурный день показался на удивление мягким и даже ласковым.
— Сначала Кавказец думал поручить замочить тебя другим киллерам, после — перерешил. Дескать, пусть живет, шкура…Так что, не трусь, подружка, живи…
Возвратившись домой, Таня бросила на кухонный стол пакет с хлебом, включила маг и стала танцевать под медленную, далекую от танцевальной, мелодию. Кружилась и громко пела.
Скорей бы приходил Андрюшенька — поделиться с ним радостью освобождения от страхов, поплакаться на его груди…