Полюбовавшись «кубовой» архитектурой бывшего крайкома партии, Тарасик зашел в центральный гастроном, оглядел прилавки. Ничего особенного, все то же, что и в Москве — завал товаров и кусучие до крови цены. После гастронома решил осмотреть Комсомольскую площадь с её прекрасным памятником, посвящанным дальневосточным партизанам в годы гражданской войны. Потом — в городской парк. Спуститься к берегу Амура, посидеть, поразмыслить. По убеждению сыщика размышления на «природе» намного плодотворней кабинетных.
Задуманное он почти выполнил: побродил по площади, постоял напротив памятника, погулял по вечернему парку. А вот посидеть у кромки говорливой речной воды, расслабиться не получилось. Помешали…
Сразу по выхоже из краевого отдела ФСБ Добято почувствовал слежку. На первый взгляд, ничего особенного — поддатый бомж плетется следом, разглядывая москвича абсолютно трезвыми глазами. В дверях гастронома вдруг пошатнулся, на мгновении прислонился к Добято. Будто ощупал его в поисках наплечной кобуры…
Надо бы, конечно, пойти в гостиницу и залечь в номере, на подобии медведя в берлоге, но азартный характер Тарасика не мог смириться с настырной слежкой. Кроме того, не мешает выяснить причину особого внимания к своей персоне. За один день пребывания на дальневосточной земле московский сышик не успел никому насолить — ни собратьям по профессии, ни местному криминальному миру.
Мелькнула мысль о Гранде, но прошла рикошетом, не затронув особого внимания. Гранд по оперативным данным — не вор в законе, не авторитет, которого подпирают шестерки и пехотинцы. Обычный кровавый маньяк. Поэтому выявленная Тарасиком слежка, наверняка, не имеет ни малейшего отношения к его служебному заданию.
В парке сыщик безмятежно разгуливал по темным, безлюдным аллеям, скамейку на амурском берегу выбрал уединенную. Подальше от сверкающей разноцветными огнями танцплощадки.
Будто подсказывал: нападайте, я — беззащитен и безоружен!
И пастухи решились! Начали базар по лучшим канонам бандитской классики.
— Мужик, закурить не найдется?
По внешнему виду — обычный гуляющий, не особенно плечистый, можно даже сказать, узкоплечий. Рубашка распахнута на волосатой груди, азиатские раскосые глаза прямо-таки сверлят «фрайера». А вот в стороне, в тени раскилистой липы стоит мужик посерьезней — типа начальника местного угрозыска, такой же приземистый, с выпуклой грудью.
— Не курящий, — подыграл Добято. В меру дрожащим испуганным голосом. — А вот деньги имеются, могу ссудить на пачку «примы», — предложил он, в душе посмеиваясь над наивными парнями. Наверно, впервые вышли на дело, трусят, а отказаться от задания босса тоже побаиваются. — Или куришь «мальбору»?