Пришлось покориться.
— Откушайте скромного таежного угощеньица, — соловьем разливался прапорщик, бегая вокруг стола. — Все наше, не купленное, собранное в тайге, выловленное из речушек…
— А это тоже росло на кустах? — полковник гневно ткнул падьцем в жаренного поросенка, обложенного гарниром. — Солдат обкрадываете! — метнул он негодующий взгляд на командира отряда.
Толкунов мигом сориентировался — скромно потупившись, опередил оправдания командира.
— Никак нет, не солдатское — выкормлена свинка в моем личном подсобном хозяйстве.
Об»яснение припахивает тухлятиной, никто в него не поверил. В том числе Виноградов. Его настроение постепенно приближалось к нижней черте. Насупился, надвинул, такие же, как у Добято, густые брови. Пить наотрез отказался — демонстративно отодвинул стакашек. Намазал хлеб икрой и потребовал — не попросил, а именно потребовал! — стакан чаю. Покрепче и послаще.
Зато майоры с удовольствием и пили, и ели.
Снабженец везде поспевал. Положит на тарелку Добято два куска жаренной кеты, придвинет поближе к полковнику ещё одну, не початую, миску с похоже полюбившейся тому красной икрой, наполнит опустевшие майорские стакашки. А уж «официантками» — сожительницей Евдокией и женами командиров взводов, командовал, как опытный дирижер оркестром.
Сыщик почти не пил. Пригубил под первый тост — за здоровье присутствующих, отхлебнул глоток — за успехи. И — все. Говорил сдержанно, больше спрашивая, чем отвечая. Подражая ему, Парамонов тоже не баловался спиртным, помалкивал.
Полковник поднялся из-за стола.
— Спасибо хозяевам. Пора отдыхать, — повернулся к раскрасневшимся офицерам. — Вы тоже не засиживайтесь. Утром проверите под»ем и развод на работы.
Минут через десять после того, как ушел Виноградов, Добято тоже поднялся из-за стола.
— Пожалуй, хватит и мне… Сергей Дмитриевич. не составите компанию прогуляться? Дождь перестал, дышится легко, а уж с комарьем да мошкой мы с вами управимся.
Вот он, первый допрос! Не ошиблись друзья-майоры, Добято никакой не интендант — самый настоящий сыскарь из госбезопасности… Впрочем, бояться подполковнику нечего, он ни в чем не виновен. Хочет сыскарь допрашивать — ради Бога, ничего не утаит, весь на виду… И все же тревожно застучало сердце.
— С удовольствием.
Мелкий, нудный дождь, почти сутки поливающий тайгу, действительно, утихомирился. Только изредка кедры вздрагивают под несильным ветром, сбрасывают на головы дождевую влагу. Тайга, стиснувшая небольшой гарнизон, недовольно хмурится, черные кусты кажутся снайперами, сидящими в засаде.