Старков выглянул в окно, увидел стоящий посреди двора синий “жигуль”, выбирающихся из него пассажиров и отпрянул за шторку.
— Дьявол!.. Этого еще не хватало!
— Что такое? — активно заинтересовалась журна — листка.
— Они! — шепотом сказал Старков, вставая на колени и уползая в комнату.
— Кто они?
— “Кровники”, — рассеянно ответил Старков. — Мы так называем зэков, которые обещают отомстить посадившим их следователям. Большинство пугают, но эти могут и не пугать. Это, кажется, Сева Архангельский, у него при задержании брата застрелили, и он поклялся убить обидчиков. А я теперь пенсионер, за меня много не дадут.
Старков пролистнул блокнот.
— Точно, у него вчера срок кончился. Дрянь дело. Журналистка попыталась выглянуть в окно.
— Лежать! — хрипло гаркнул Старков. — В доме напротив может быть снайпер. — И подполз к телефону. Гудка не было.
— Так и знал — обрезали! Через две-три минуты они будут здесь...
Вот что, немедленно бегите вниз к телефону-автомату и звоните ноль два. Только пешком, не на лифте, чтобы с ними не столкнуться. Быстрее, я долго не продержусь.
Старков вытащил из ящика стола наградной “макаров”, загнал в него обойму и по-пластунски пополз к балкону.
Где-то далеко хлопнула подъездная дверь.
— Ну быстрее, быстрее же!
— Ага, я сейчас, — прошептала журналистка и на четвереньках побежала к двери.
Она незамеченной выскользнула на лестничную площадку и на цыпочках побежала вниз. Подъезд был пуст, но она слышала, как с шумом поднимался вверх лифт.
На первом этаже журналистка взяла себя в руки и спокойно, чтобы не выдать своего страха, вышла на улицу. Пересекая двор, инстинктивно обернулась на окна квартиры Старкова. И увидела!.. Увидела хозяина квартиры, который курил на балконе сигарету, высунувшись по пояс наружу.
Он тоже увидел ее и приветственно помахал рукой.
Ах он!.. Подлец!.. Журналистка даже заплакала от обиды.
— Идите, идите, — показал ей сверху Старков. — Счастливо. — И стал наблюдать природу.
В этот день он телефон не включал. Так было спокойней...
Второй помощник атташе по культуре посольства Соединенных Штатов Америки в Москве Джон Пиркс имел большие неприятности. Но не по линии культуры, а по основному месту своей работы.
— Как вы могли допустить!.. — бушевал начальник Восточного сектора и стучал кулаком по столу. — Вы поставили под удар наше учреждение, поставили под удар Америку!
— Виноват, сэр...
Джон Пиркс был виноват кругом, как всегда бывают виновны исполнители, провалившие операцию. Русские называют таких козлами отпущения. Вот он и был этим самым козлом.