Марк:
— Варвара, прекрати!
Прошка:
— Не удивляйтесь, убийства всегда вызывают у нее приступы бурного веселья.
Генрих:
— Это защитная реакция!
Леша (ворчливо):
— Ну вот, Варька в своем амплуа…
— Извините, я больше не буду, — покаянно сказала я. — Это нервное.
Санин смотрел на меня с сомнением, но озвучивать его не стал.
— Взгляните на этот список. Вам не знаком почерк?
Я взяла листок, развернула его, запнулась взглядом на своей фамилии, потом прочла остальное и покачала головой.
— Нет. Имена тоже. Кроме моего, естественно.
— Дай посмотреть! — Прошка потянулся через стол и молниеносно выхватил бумагу у меня из рук.
Я покосилась на Санина, но тот, судя по всему, не имел ничего против. И наши манеры его, похоже, уже не шокировали.
Прошка изучал список долго и с глубокомысленным видом, потом протянул его Леше. Леша, в свою очередь, вперился в бумагу и через минуту передал ее Генриху, а тот — Марку. Марк быстро пробежал список глазами и вернул Санину.
— Можно узнать, где вы его нашли? — спросил он.
— В Битцевском парке. Неподалеку от тела убитой женщины, — сказал Санин. — Но нашел не я, а мои коллеги из другого округа. Две с небольшим недели назад. Я же получил копию по факсу в связи с делом, которым занимаюсь уже три месяца. Если хотите, кое-что могу рассказать. Только это долгая история…
— Ничего, мы не торопимся, — поспешно сказала я.
— Прошка… — угрожающе начал Марк.
— Что — Прошка? — вскинулся тот. — Я молчалив, как гибрид памятника собаке Павлова и статуи Свободы!
— Мы слушаем вас, — сказал Марк Санину, демонстративно повернувшись к Прошке спиной.
Санин в несколько глотков допил чай, поставил чашку и начал рассказ.
Мы сидели как завороженные. Никто не проронил ни слова, даже Прошка до конца честно изображал упомянутого сфинкса.
Когда Санин замолчал, наступила тишина — тягучая и темная, как патока. Липкая, точно паутина с выжидающим где-то в тени пауком. Чтобы порвать ее, я встала и потянулась к чайнику. И только тут заметила, как затекли ноги.
— Черт!
Мое восклицание прозвучало, как сигнал стартового пистолета.
— Бедные женщины! — поежившись, прошептал Генрих.
— На что вы намекаете? — задушенно прохрипел Прошка. — Вы хотите сказать, что этот ублюдок наметил в жертвы Варвару?! — На последнем слове голос к нему вернулся, причем, в виде компенсации — десятикратной интенсивности и частоты.
Я заткнула уши, но остальные, кажется, не обратили внимания на вопиющие децибелы.
— Не может быть, — сказал Леша. — У Варьки же нет денег!
Все повернули головы ко мне.
— Ну, не то чтобы совсем нет, — уточнила я. — Но больше тысячи баксов не наберется, это факт.