Теперь вы понимаете, почему я не испытывала радости от мысли, что наша слава распространится за пределы Скандинавии.
— Генрих, если ты расскажешь эту историю, я тебе в твои Европы целый год не буду писать, — пригрозила я. — Или буду писать Машеньке, а тебе запрещу показывать.
— Но почему?.. — жалобно спросил Генрих.
— Мы отклонились, — пришел мне на помощь Марк, который, видно, тоже не жаждал огласки. — Варвара, кто знал, что тебе перевели деньги, но не знал, что ты отдала их Голубеву?
— Понятия не имею. Я никому не говорила ни о том, ни о другом. Разве что Анненский…
— Вот! — Прошка поднял вверх указательный палец, потом ткнул им в направлении Санина. — Анненский и есть ваш маньяк. То есть был…
— А что, — сказал Генрих, — похоже на правду. Он был юристом и в числе прочего консультировал, как минимизировать налоги. Вполне вероятно, что погибшие женщины к нему обращались…
— Если бы они к нему обращались, то знали бы, что никакой он не Вэ, а Анненский Юрий Львович, — буркнул Леша. — И то, что ему известно об их деньгах, тоже знали бы…
— Минутку! — вмешался Санин. — Нельзя ли поподробнее? Кто такой Анненский и почему «был»?
Мы коротко ввели его в курс дела. Санин надолго задумался, а потом как-то сразу заторопился.
— Мне пора. Спасибо за помощь. Варвара, если вспомните что-нибудь подозрительное или заметите, что к вам проявляет повышенный интерес незнакомец, позвоните мне, пожалуйста. — И, продиктовав номер своего телефона, пошел к дверям.
Но на пороге вдруг остановился и повернулся к нам.
— Скажите, Варвара, кто из чужих приходил к вам в конце апреля? Высокий, голосистый, с портфелем?
— Анненский, — ответила я, почти не задумаваясь.
— А недели через две? Худой, круглолицый, румяный?..
— Голубев! — в один голос сказали Прошка с Генрихом.
— А вы откуда знаете, что они приходили? — полюбопытствовала я. — Опять Софочка за старое взялась?
— Э… кхм.. Мне пора, — вместо ответа сообщил Санин и торопливо закрыл за собой дверь.
— Да-а, Варвара, сегодня ты установила личный рекорд! — объявил Прошка. — О мировом я уже не упоминаю. За один-единственный день вляпаться аж в три истории, связанные с убийствами! Вот это, я понимаю, триумф!
— Учти, если сейчас явится очередной милиционер и принесет весть о новом трупе, я приму меры, чтобы ты угомонилась навсегда, — многозначительно пообещал Марк.
Глава 9
Полночи мой сон спорадически нарушали громкие вопли — отголоски дебатов, которые вели за стеной Прошка, Марк, Генрих и Леша. Они строили догадки, обсуждали версии и, как водится, по ходу дела выясняли отношения. Я в их забавах участия не принимала. Недосып последних нескольких суток плачевно отразился как на физическом моем состоянии, так и на умственных способностях, о чем я и объявила во всеуслышанье, удаляясь накануне. Прошка попытался было спровоцировать меня на обмен инвективами («Нашла предлог отлынивать! Нанести ущерб твоим умственным способностям невозможно в принципе — это все равно, что нанести ракетный удар по Атлантиде»), но другие взяли мою сторону и угомонили склочника.