– Буду, – прошипел сквозь зубы Мэй. – Ежели наш добрый и ласковый лекарь не обуздает свою жажду мучительства.
– Я вот и думаю: может, и рот кое-кому зашить? – проворчал Гвифин беззлобно.
– Задницу себе зашей, – рявкнул Рыжий и рассмеялся через силу собственной грубой шутке.
Хворый шутит, значит, помирать не собирается. Эту истину знает каждый врачеватель. И хоть смотреть на свежие стежки, стягивающие живую кожу, было страшновато, а все же старые раны князя выглядели еще ужасней. Взять хотя бы отливающие синеватым перламутром длинные рубцы, тянущиеся от левого плеча к правому бедру. Не иначе, зверь дикий рвал. Как только князь выжил после такого?
– Зачем пришел? – спросил Мэй.
В исподних портках, босой и простоволосый, Мэйтианн не внушал особого трепета. Мужик как мужик, еще не шибко старый, небритый, и ругается по-простому, без выкрутасов. Почему-то именно к Рыжему Мэю исполнился доверия новоиспеченный чародей Кай.
– Возьми меня в свое войско, добрый князь, – попросился юноша. – Буду верой и правдой тебе служить. Тебе и твоему фрэю.
Он кивнул на Гвифина, который закончил портняжные работы и полоскал руки в миске с мыльной водицей.
– Скажи честно, в’етт, тебя отец выгнал или сам сбежал? – пытливо спросил князь.
Парень залился краской по самые брови. К нему обратились как к взрослому мужчине, стало быть, все по-серьезному. Разговор пойдет суровый.
– Ушел сам, но с отцовым благословением, – признался Кай. – Невмоготу стало.
– Так быстро? – удивился Мэй. – Три луны всего миновало, а уже заклевали. Э-х-х… Невежественные вы существа, в’етт.
– Небось ихний госс почуял конкурента, – проворчал ведун.
Ответить Каю было нечего. Был себе свой среди своих, и в одночасье превратился в чужака, внушающего односельчанам лишь страх. Да и госс, само собой, подзуживал.
– Мал ты еще для боевого мага. Тебе учиться надо, – вздохнул Рыжий, делая осторожную попытку встать. – У чародея из числа твоего народа, разумеется, – уточнил он.
– Где ж его сыскать мага энтого? А? – испугался Кай. – Нешто они под каждым кустом сидят – маги нэсские?
– Под каждым не под каждым, а в Приграничье таковых точно нету, – заявил авторитетно Гвифин. – Я одного знал в Лаэг-Мирани. Но Алфир мог уже и помереть.
Когда князь принял более-менее вертикальное положение, ведун стал тщательно смазывать свежезашитые раны Мэя пахучей липкой мазью и сверху накладывать повязки. Рыжий терпел, время от времени резко втягивая воздух меж стиснутых зубов. Чудодейственная мазь пекла, как раскаленные уголья. Зато заживать будет быстро и без уродливых рубцов.