Возмущению Волчары не было предела. Справедливости ради следует сказать, что Глайрэ лили кровь за свой народ ничуть не меньше, чем Джэрэт или Гвварин. Они никогда не отсиживались в сторонке. А еще Мэй прекрасно помнил, кто первым бросился на выручку дружине Моргена. В ответственный момент Волчара смог забыть о давних распрях.
– Тебе не противно, что, пока твои воины умирают в Приграничье, Альмаровы шавки торгуют нашей страной?
– Противно, а что ты предлагаешь? – напрямик спросил Рыжий, встречаясь глазами с Лайхином. – Низложить Альмара? Для этого не нужно мое согласие или несогласие. Приграничье не входит в Исконные земли, а я в число глав Домов.
– Если бы жив был твой отец…
– Мой отец мертв уже более пятидесяти лет. Если ты вдруг забыл, – напомнил Мэй.
– Но ты-то жив.
Мэй выпил еще одну кружку. Чтобы хоть как-то справиться с потрясением.
– Лайхин, ты ли это говоришь? Ты, который всегда не любил Джэрэтэ’лигов, а меня ненавидел до рвоты? Тебя опоили волшебным зельем?
Перед глазами Рыжего стоял залитый кровью серый речной песок, вылезшие из орбит голубые глаза Волчары с полопавшимися сосудами, звериный оскал боевого безумия. А в ушах стояли его вопли и ругань, которую лучше при женщинах не употреблять. Лайхин любил крепкое словцо и предательские удары ниже пояса.
– Было дело. Я и сейчас-то тебя не очень, – честно признался князь Глайрэ. – Но лучше тебя кандидата не найти.
– Удобно будет вертеть мной? – ухмыльнулся Мэй.
– Нет. Разве тобой кто вертел? Даже Финигас не мог. Смеяться не будешь?
– Не буду.
– Из тебя выйдет отличный Верховный Король. С тобой мы с Чардэйком раз и навсегда разберемся. Все Дома объединятся, и единым кулаком раздавим дэй’эном.
– Почему ты так уверен?
– Есть такое мнение. Заодно и предсказание исполнится. Сказано же, что новый король устроит Чардэйку кровавую баню. Неплохо было бы. А ты женишься на своей красавице.
– Красавице?
– Нечего прибедняться, Рыжий! А то я тебя первый год знаю. Красивые бабы всегда твои были. Говорят, она только пальцем поманила, а ты уже мчался через весь Тир-Луниэн. И чуть ли не трахнул на глазах у всего двора от нетерпения. Признавайся, так было дело?
Лайхин вел себя с женщинами грубовато, а обходительность и сдержанность Мэя считал чем-то вроде хитрой тактической уловки для обольщения красоток.
– Не так, Волчара! Для таких дел есть кровати. Лепите из меня какого-то варвара-нэсс, который бросается на женщину, точно зверь, – фыркнул раздраженно Мэйтианн.
– Тебе виднее. Но над нашим предложением подумай.
– И думать не буду…
– Не торопись, Рыжий! Прытким ты на Оллесовой дочке будешь. У тебя есть время подумать.