Кисонька чуть брезгливо, двумя пальчиками, наклонила бутылку, прочитала этикетку и хмыкнула:
– У нашего лейтенанта прямо аристократический вкус. Это коллекционное виски из папиного бара.
Вадька молча выхватил у лейтенанта из-под руки пульт, компаньоны устроились на полу и жадно впились глазами в экран. По экрану прошла белая рябь, потом появилась пустая веранда.
– Там было темно, а здесь все видно, – удивилась Катька. – Будто красная лампочка горит.
– Специальный объектив для съемок в темноте, – гордо пояснил Вадька. – О, глядите, начинается.
На экране возникла первая темная фигура – Лена Федорова шла в поход за чертежом.
Смущенное покашливание за спинами сыщики услышали, когда экранные Лена и Юра принялись выяснять отношения. Ребята обернулись. Лена и Юра переминались в дверном проеме. Из-за их спин выглядывала довольная физиономия Саши.
– Развлекаетесь? Очень прикольно – взрослых позорить, – недобро глядя на ребят, сказал Юра.
– Ага, правда глаза колет! – радовался Саша. – Ты, Юрка, не только ворюга, но еще и жлоб! Жену в черном теле держишь, скоро как наша негритянка станет. Во, легка на помине, тащится! Ну-ка, пацаны, выключайте свое кино!
– Ни за что! – взвился Юра. – Пусть и на тебя полюбуются!
Вадька раздраженно передернул плечами и пустил пленку на ускоренный просмотр. По экрану заметались фигуры взрослых – бегали, хватали чертеж, накидывались друг на друга, вот из шкафа выпрыгнула Мурка, и, наконец, людская цепочка стремительно вытянулась за дверь, только в углу кадра осталась печальная девчоночья фигура.
– Вот, сейчас! – крикнула Мурка, и Вадька с лихорадочной поспешностью нажал кнопку. Пленка снова начала двигаться нормально.
Но на экране ничего не происходило. Даже Мурку видно было плохо, она сидела на самой границе обзора, в кадре мелькали то ее рука, то прядь рыжих волос, да слышались тихие злые всхлипы. Вадька напрягся, до рези в глазах вглядываясь в изображение. Сейчас, вот сейчас они увидят…
Они услышали. Что-то негромко стукнуло, и Мурка на экране вдруг бессильно свалилась на пол. Настоящая Мурка подалась вперед и нетерпеливо вскричала:
– Да где же ты, гад! Покажись!
Но на экране никого не было. И вдруг он потемнел, веранда исчезла, закрытая появившейся прямо перед объективом… рукой. Странной рукой, рукой абсолютно черного цвета. Эта рука сперва нахально помахала, приветствуя зрителей, а потом свернула громадную, во весь экран… фигу. Фига ткнулась прямо в объектив – и все закончилось. Неизвестный отключил камеру.
– Это они! – взвизгнула Катька, вскочив, и обвиняюще ткнула пальцем в госпожу Мбонго. – Рука-то черная!