- Что нужно?
- Нужен номер твоей кредитки, чтобы я мог оплатить билет, - мы беседовали еще пару минут, в конце отец сказал: «Удачно тебе добраться». Я ответил: «Спасибо! Позвони, пожалуйста, маме и скажи что со мной все в порядке».
Билет лежал у меня в кармане, но мне нужно было еще провести ночь. И тут как назло подвернулся Duty Free Shop! Вот, понимаешь, незадача! И пройти мимо вроде нельзя, и заходить не рекомендуется. Короче говоря, я купил бутылку вискаря и сел абсолютно пустой курительной комнате, положил справа сигареты, слева в рюкзаке поставил вискарь (Грей Гуз, по-моему) и поллитровую бутылку священной крови Микки-Мауса, в народе более известной как Кока-Кола, открыл лежащую у меня в рюкзаке книгу и так провел ночь, прихлебывая вискарь, запивая его кокой и покуривая сигареты. Прямо передо мной висели часы, и я считал минуты.
Потом отвлекся и погрузился в до боли знакомый мир «Дневников Тернера». Перечитывал не упомню в какой раз, глядя воспаленными глазами в строчки, написанные великим человеком, который во многом открыл для меня Борьбу. Банальщиной будет, если я напишу, что многое передумал за эти ночные часы? Пусть будет банальщина. Я многое осмыслил и передумал за эти ночные часы в пустой прокуренной комнате международного аэропорта Цюриха, Швейцария. Сначала долго сосал себе мозг и нервы мыслями о том, какой я пьяный мудак, сколько хлопот всем доставляю, сколько времени теряю, сколько бабла просаживаю, сколько здоровья сгубил и прочее. А потом подумал, но ведь должен же быть позитив? Я улетел в Штаты, чтобы оторваться там от надоевшей мне алкогольной реальности России, от тупой РАБотки чиновником, от похмельных понедельников, от запоев, от безделья и бездумья. Хотел начать все сызнова. И после года работы хуй знает где и хуй знает кем я сижу пьяный хуй, опятьже знает где, и не могу вернуться домой, потому что меня не пускают в самолет. Что же изменилось, уважаемый? Где, блллин, этот, как его? Прогресс? Чего ты сделал и чего добился в себе самом за этот год? Слез ли с алкогольного винта, уносящего тебя все выше и выше в синюю даль, все дальше и дальше от реальности с ее проблемами и радостями. Самоистязание кончилось под утро. Я принял решение.
Утром 23 сентября (я уже сутки как должен был быть дома) я позавтракал каким-то мелким жутко дорогим сэндвичем. В животе урчало, так как я не ел уже два дня.
Я сел в самолет Аэрофлота, русские стюардессы улыбались мне, я читал надписи на русском, на родном языке на инструкциях по безопасности, заткнутых в спинку впереди стоящего сиденья. Я слышал русскую речь, после чашки растворимого галимого но свежего кофе, я провалился в сон и очнулся только когда стало закладывать уши.