Ольга была уверена, что жить ей осталось несколько секунд, но тип внезапно успокоился. Как-то очень быстро, будто его заморозили. Медленно выпрямился и полез во внутренний карман пиджака, негромко бормоча:
– Поблагодарить… Конечно, благодарность… Естественно, как я забыл… Поблагодарить, еще бы… – Вынул из бумажника какой-то банкнот, мгновение смотрел на него, потом усмехнулся, пожал плечами и протянул Ольге: – Благодарю вас.
Ольга задохнулась от обиды и почувствовала, что сейчас разревется прямо на глазах этого наглого типа и у всех, кто торчал в кафе, с интересом посматривая на них.
– Ну? – Наглый тип не выпускал из пальцев бумажку.
Ольга сжала зубы и шагнула назад, и тут он быстро, каким-то кошачьим движением, сунул свою проклятую купюру в нагрудный карман ее рубахи. Ольга ахнула, шарахнулась от него, больно ударилась локтем о соседний столик и, хватаясь за свой шуршащий карман, прошипела сквозь зубы:
– Ах ты… новорос поганый!
Но тип уже стремительно шел к выходу и только раз на ходу обернулся через плечо и усмехнулся надменно и холодно.
Ольга лихорадочно огляделась, отыскивая свой пластиковый пакет, который бросила где-то под столом, когда они пришли сюда с Чижиком, и заметила любопытные взгляды посетителей. Черт бы их побрал, почему на нее всегда все пялятся? И где этот подлый пакет? В нем же зонтик. Не хватало еще Галкин зонтик потерять. Ага, вот он. Она подхватила пакет, зажала в кулаке купюру и рванула из кафе с твердым намерением догнать этого типа и заклеить его проклятой купюрой его проклятую ухмылку. Она чуть не свернула себе шею, мчась по постнице вниз, и чуть не пришибла дверью какую-то тетку, выскакивая из универмага, но типа, конечно, не догнала. Растворился в воздухе, нечистая сила. Еще бы, его ведь машина ждала. Он уехал и увез с собой ее Чижика.
Ольга взгромоздилась на металлический поручень, огораживающий витрину, поставила локти на колени и уткнулась подбородком в кулаки. Как она устала. А завтра в десять собеседование. И неизвестно, будет ли из этого толк. Что ни говори, а встречают по одежке. А обуви у нее по-прежнему нет. И денег не хватает уже не только на приличные туфли, но даже и на то безобразие, которое будет жать, тереть и угнетать ее своим убожеством две недели, а потом благополучно развалится. Приплыли.
Спокойно. Без паники. Как там полагается говорить? У меня все хорошо, у меня никаких проблем, я со всем справлюсь. Ольга поджала губы и потерла кулаками щеки. Что-то неприятно царапнуло кожу. Она разжала пальцы и уставилась на смятую бумажку. Ничего себе! Не может быть! Этот тип хоть заметил, что сунул ей в карман? Ольга посидела, задумчиво разглаживая на колене стодолларовую купюру, потом поднялась, сложила бумажку, сунула ее в карман брюк и нащупала там оставшиеся родные деньги.