Писать, живя в твоей квартире, будет блаженством. Мне не терпится выбраться из моего подземного бункера в Болтон-Грув — и, Господи, дневной свет! Цивилизация! Огромнейшее спасибо, мой старый друг. И кстати, подыскать другое убежище на две недели Уимблдона, пока Рут будет в Лондоне, никакой проблемы не составит. Я не вхожу в число ее любимцев и на время исчезнуть наименьшее, что я могу сделать.
А теперь о твоей третьей бомбе. Что тебя толкнуло предложить пари? И тем более пари, от которого, как ты знаешь, я отказаться не могу.
Если тебе необходимо письменное обязательство, то вот оно. «Я, нижеподписавшийся Гарри С.
Блейкмор, временно проживавший в Дрездене и в разных восточных точках, даю согласие в этот день, 21 апреля, получить членство в Мэрилбоунском Крикетном Клубе, начиная с июня нынешнего года на условии, что я воссоединюсь с моей законной женой Джейнис не позднее конца указанного месяца. Подписано: Г. С. Блейкмор. И скреплено подписью П. Конвея, первого секретаря посольства Ее Британского Величества в Афинах».
Достаточно? Понятия не имею, как это осуществить, а также понятия не имею, откуда у тебя власть устраивать знакомых в клуб, когда ожидающие приема успевают ослепнуть и впасть в маразм, прежде чем до них дойдет очередь. Пожалуй, впрочем, мне лучше не знать, чью супругу ты трахаешь или чьего супруга шантажируешь. В воображении я уже нежусь в ложе стадиона, а также в аристократическом галстуке и в окружении багроволицых старцев, живо обсуждающих достижения крикетистов былых времен. Рядом со мной стоит открытая пикниковая корзинка от «Фортнума энд Мейсона» с лососиной, паштетом в крутонах и бутылкой охлажденного «шабли», а внизу передо мной Дэвид Гауэр изящно превращает в фарш прославленных вест-индских отбивающих. Я — образчик абсолютно счастливого человека.
Итак, пари принято.
А теперь к менее серьезному. Рут, бесспорно, кажется, вновь оправдывает свою репутацию. Но должен сказать, виноват явно ты. Если ты приказываешь своей обожаемой жене держать рот закрытым на каком-то помпезном дипломатическом приеме, то почему ты удивляешься, что она закрыла и глаза, а люди с закрытыми глазами нередко подвержены храпу. Кроме того, не сомневаюсь, что это был наиболее уместный отклик на словесную Жвачку, наверняка извергавшуюся греческим министром культуры, пусть даже указанная дама и не разделяет эту точку зрения. Ей следовало бы ограничиться пением «Только не в воскресенье».
В любом случае греческое правительство уже стоит одной ногой в могиле, а другой на банановой корке, и если оно падет под храп Рут, кто посмеет отрицать, что это наиболее подходящее напутствие?