Я пробежала глазами последнюю фразу: «Очень надеюсь, что твои поиски привели тебя на псарню».
Каков намек? А? Спасибо! Очень жаль, Аркадий, но на псарню привели меня не поиски Иллариона, а взятое на душу обязательство исполнить бандитское поручение. Этой фразой ты уже помогаешь мне, и помогаешь существенно. Интересно, как понял ее этот Сергей Иванович? И с должным ли вывертом понял он слово «сыщик»?
– И какого мнения вы, Сергей Иванович, по существу вопроса?
Я нарочно выразилась стилем милицейского протокола, чтобы посмотреть на реакцию «бичующего элемента».
– А что?
Его свято-простецкий вид не оставлял надежд на диалог, если продолжу в том же духе. Надо проще, но с напором...
– Записка писалась при вас?
– Да.
– Когда? В какое время это было?
– Вчера, поздно...
– Кто еще при этом присутствовал?
– Никого.
– В каком состоянии был Трегубов?
– Злой был, как всегда.
– Что говорил?
– Только то, что передать, мол, надо Татьяне Ивановой, когда она приедет, и узнать ее телефон.
– Еще?
– И ни слова об этом Стихарю.
– Стоп!
Поток вопросов ошеломил его, но отвечал Сергей Иванович связно, хоть и со страхом. Чего он боится? А может быть, кого?
– Почему Стихарю нельзя знать об этом?
Я даже присела рядом с ним на топчан, не побрезговав, хотя исходивший от него запах псины в комнате чувствовался намного сильнее, чем на воздухе. Он подвинулся и встал бы, не придержи я его за рукав телогрейки.
– Потому что Женечка обязательно доложит обо всем Генералу.
«Стоп! – скомандовала я уже себе самой. – Не вожделенная ли это „крыша“ засветилась генеральскими звездами?»
– Вы, Сергей Иванович, как к Трегубову относитесь? Только откровенно!
– Зачем вам? – мягко и с прежней робостью возмутился он. – Записку я передал, вашу визитку или номер телефона с нее передам тоже. А больше я ни при чем. Своя рубашка, знаете ли, ближе к телу.
Он тряхнул за полы телогрейку, встал, зашаркал валенками к телевизору и выдернул шнур из розетки.
– Трегубов просит в записке о помощи, вы же читали. Я хочу ему помочь, но не все знаю об обстоятельствах дела.
– А я тем более.
– Ой ли? – Я посмотрела так, что он поежился. – Тогда давайте о людях.
– Ну-у! – сразу как-то поскучнел он.
– Только о тех, кто вам известен, – поспешила я с разъяснением, чтобы не услышать отказа. – Начнем со Стихаря. Стихарь не является работником псарни. Так?
Возражений не последовало.
– Значит, он не подчиненный Аркадия Трегубова?
– Подчиненный? Вы что! – возмутился бич, но я не дала ему высказаться.
– Стихарь, Женечка, как вы его назвали, он человек Генерала?
– Ну разумеется!