Я молчала, лихорадочно соображая, что можно предпринять во свое спасение. Может быть, молить его о пощаде? Нет, это вариант не для меня! Даже перед страхом смерти мой язык не поворачивался, чтобы промямлить жалкие мольбы. Более того, возникло ощущение, что все самое ужасное уже позади. А вдруг умирать совсем не страшно? Между жизнью и смертью всего лишь один миг...
– Чего притихла, сучка? Лучше ты скажи, где тебя Марат подцепил?
– В Оренбурге, – сказала я и поймала себя на мысли, что совершенно не знаю этот город. Но, чтобы выиграть время, надо было что-то говорить, и я стала сочинять на ходу. – Вообще-то, я такими делами никогда раньше не занималась, но влетела на бабки... Мои долги превысили критическую точку, я поняла, что мне ни в жизнь не расплатиться, поэтому, когда предложили это дело, я согласилась...
– Что за хрень ты собиралась мне ввести?
– Без понятия. Сказали, что после этого укольчика уже не просыпаются.
– Тогда придется его тебе всадить, – Мирон взял шприц и ампулу.
Мне показалось, что он всерьез собрался отправить меня на тот свет посредством «смертоносного» лекарства. На всякий случай я изобразила на своем лице нечеловеческий ужас, хотя эта инъекция мне абсолютно ничем не грозила. Но Мирон оказался не таким хладнокровным, как можно было себе вообразить. Он колебался. Потом вдруг сказал с ехидцей:
– А ту телку в Тарасове я не убил...
Мне даже не надо было симулировать удивление, я на самом деле была поражена таким поворотом событий. Честно говоря, я не предполагала, что Мирон может ослушаться Марата. А оказывается, он вел с ним свою игру. Но где же теперь Соня Кривцова?
– Значит, она жива? – тихо спросила я.
– Представь себе! Думаешь, жалко ее стало? Нет, тут совсем другой расчет! Не надейся, тебя уж точно мне жалко не будет! – Мирон бросил окурок в тарелку, взял в руки ампулу и стал нервно бить по ней костяшками пальцев. – Ты не она! Ты – сука продажная! Киллерша хренова! Таких, как ты, гнобить надо! И уясни себе – это не я тебя уничтожу, ты сама себя уничтожила, сама себя приговорила, когда решила на мне заработать.
Философия Мирона мне совсем не нравилась. Я ее даже не понимала до конца, поэтому дерзнула уточнить:
– Я все-таки не поняла, почему ты ее оставил в живых, она что, откупилась?
– Откупилась, – усмехнулся Мирон. – Какой примитив! Просто Сонька – наш человек! Она тут такой фортель выкинула, который заслуживал уважения. Мы все думали, что Кривцова на дне Чувилихи, а она с чужим паспортом в бега подалась. Красивый ход, уважаю ее за это. Маратику этого не понять, он не сидел. Да и твоих куриных мозгов не хватит, чтобы въехать в это...