– Тогда-то он и связался с Агеевой? – уточнила я.
– Да ты что! – невесело рассмеялась она. – И до нее, и одновременно с ней у него их было пруд пруди! Когда мне товарка моя на базаре глаза открыла, я сначала не поверила, а потом сама убедилась. Привез он меня как-то домой, а сам снова ушел, а я собралась быстренько и обратно на базар, а потом на такси проследила за тем, куда он с одной шалавой поехал. Ну, плюнула я на свое высшее и музыкальное образование и на гордость заодно, поднялась по лестнице и начала в дверь колотить. Соседи выскочили, и я им все русским языком объяснила. Шуму было много, то да се. Короче, шалава эта не выдержала и дверь открыла. Я в квартиру влетела, а там мой благоверный торопливо одевается! Посмотрела я на него и поняла – не будет у нас жизни! Если уж взялся гулять, то это дело не бросит. Плюнула я и сказала, чтобы ноги его в доме больше не было. Вернулась я домой, а тут и он заявляется! Прости, мол, бес попутал. А мне так обидно стало, что хоть плачь! Посмотрела я в глаза его блудливые и заявила, что, мол, только развод и ничего другого. Тут с него виноватый вид мигом слетел, и он мне заявил, что согласен, но только с разделом совместно нажитого имущества.
– Ну и сволочь! – не сдержалась я. – Ни копейки в дом не принес, а свою половину потребовал!
– А я согласилась! – весело ответила Феоктистова. – Пусть катится! Я-то себе всегда заработаю! Ну и выперла его к родной мамаше, благо он не здесь прописан был, а у нее.
– А когда это было? – спросила я.
– В ноябре, мы как раз после праздников заявление в суд на развод подали – сын-то тогда несовершеннолетним был, – ответила она.
– А как ваш сын отнесся к будущему разводу? – поинтересовалась я.
– Назвал отца предателем и сказал, что он ему больше не сын, – проговорила она. – А еще заявил, что он трутень, который ко мне присосался и за мой счет жил!
– А Виталий у вас с характером! – покачала головой я.
– Что есть, то есть, – подтвердила она.
– А вы не могли бы показать мне фотографии вашего мужа и сына? – попросила я, подумав, что нелишним будет проверить, не подходит ли кто-нибудь из них под описание преступника.
– Женькины фотографии я все выкинула, а сына – могу. Только зачем вам? – удивилась Наталья Федоровна.
– Из любопытства, – неопределенно ответила я.
– Ну, хорошо! – согласилась она.
Наталья Федоровна вышла из кухни и быстро вернулась с пачкой фотографий, которую отдала мне, и, встав сбоку от меня, стала комментировать:
– Это Виталик в школе, это он в секции по плаванию...
Она все говорила и говорила, и в голосе ее слышалась извечная материнская гордость за сына, но мне это было неинтересно, потому что этот симпатичный парень был явно не тем, кого видели тогда убегавшим Анна и Виктор, потому что парень был до того здоровый и массивный, что даже при желании не смог бы сойти за невысокого и худощавого.