Я поднялся и быстро пошел обратно, заставив себя не оборачиваться. Через минуту понял, что заблудился. И скалы, и проходы между ними были почти одинаковыми, и без определенного опыта здесь очень трудно ориентироваться. Я не стал паниковать, а хладнокровно восстановил в памяти направление, по которому должен вернуться. И пошел вперед, останавливаясь и прислушиваясь. Уже скоро я заметил дым нашего костра.
Я силился вспомнить, что говорил отец сидящему рядом мальчику, когда они пролетали над городом, подвергшимся нападению аэроидов. Ведь наверняка он подробно рассказал про эти летающие чудовища, он разложил по полочкам, как они ведут себя, что делают с человеком, как можно защититься от них.
Все тщетно. Память выдавала только монотонный гул, из которого нельзя было вычленить ни слова. Остается надеяться на время. Мозг человека работает постоянно. Даже во сне он решает поставленные ранее задачи и может выдать ответ позже...
И тут я вышел к костру. Первое, что я увидел, был Подорожник, который сидел на камне и играл... моими часами.
Заметив меня, он смутился и быстро сунул часы в рукав. Однако прятать было поздно — я уже все увидел. Поэтому он принял довольно наглый и даже агрессивный вид, приготовившись, что я начну заявлять права на свою вещь.
Ничего подобного у меня и в мыслях не было.
— Нравится? — добродушно усмехнулся я.
— Нравится, — ответил Подорожник, которого сразу успокоил мой тон. — Да только мало ли, что мне нравится?
— Почему? Хочешь — подарю.
— Подаришь? — погонщик рассмеялся. — Уже без тебя «подарили». Я везу это начальнику Горной заставы. Лучистый велел обменять это на... На что-нибудь другое.
— Интересно, на что? — равнодушно сказал я— — Это совершенно бесполезная вещь.
К тому времени я уже выяснил, что сутки здесь короче, чем на Земле, и мои дорогостоящие многофункциональные японские часы, подаренные Ведомством по случаю двадцативосьмилетия, не имеют в этих краях ни цены, ни смысла.
— Старые вещи тоже бывают занятными. Он выудил часы из рукава, потряс у меня перед глазами и нажал кнопку. Включился секундомер, часы при этом пискнули.
Я скрыл усмешку. Дикарям нравятся блестящие игрушки, и ничего с этим не поделаешь.
— Ты хочешь поменять их на другую бесполезную вещь?
— Почему бесполезную? Думаю, смогу просить за них иглострел. Лучистый так и приказал.
— О-о! — только и сказал я. Потом мне пришла в голову хорошая мысль, и я продолжил: — А что бы ты попросил за вещь, которая разговаривает?
— Разговаривает? — Подорожник подался вперед, словно хотел получше расслышать.