— Я здесь, Госпожа, здесь, иду, — крикнул я. Положил еще одну подушку под голову Нильгюн. — Так хорошо? — спросил я. — Сейчас пришлю к тебе Фарука-бея.
Я поднялся наверх. Госпожа вышла из своей комнаты, в руке у нее палка, стоит у лестницы.
— Где ты был? — сказала она.
— На рынке… — растерянно ответил я.
— Куда это ты ходил?
— Подождите меня минуточку, — сказал я. — Идите к себе в комнату, а я сейчас приду.
Я постучал в дверь к Фаруку-бею, он не отозвался. Не дожидаясь ответа, я открыл дверь: Фарук-бей лежит, читает на кровати.
— Машину быстро починили, Реджеп, — сказал он. — Метин вчера ночью зря проторчал на дороге.
— Вас внизу ждет Нильгюн-ханым, — сказал я.
— Меня? — спросил он. — Почему?
— Реджеп, — позвала Госпожа. — Что ты там делаешь?
— Внизу Нильгюн, — повторил я. — Спуститесь, пожалуйста, вниз, Фарук-бей.
Фарук-бей немного удивился. Он посмотрел на меня. Отложив книгу, встал с кровати и пошел вниз.
— Иду, Госпожа, — сказал я. Подошел к ней: — Чего вы здесь стоите? Берите меня под руку, я уложу вас. Здесь вы замерзнете. Устали, наверное.
— Пройдоха! — сказала она. — Опять ты врешь. Куда Фарук только что пошел?
Я открыл дверь и вошел в комнату Госпожи.
— Что ты там делаешь? — сказала она. — Нигде не ройся.
— Я проветриваю, Госпожа, — ответил я. — И ни к чему не прикасаюсь, вы же видите.
Госпожа вошла в комнату. Я открыл ставни.
— Давайте, ложитесь в постель, — сказал я.
Она легла и, как маленький ребенок, натянула одеяло на голову, казалось, на мгновение забыв об отвращении и ненависти, и вдруг с наивным любопытством спросила:
— Что на рынке? Что ты видел?
Я подошел, поправил ей одеяло, взбил подушку.
— Ничего не было. Теперь ничего хорошего увидеть невозможно.
— Коварный карлик! — проворчала она. — Это я знаю. Я тебя не об этом спрашиваю.
На ее лице опять показалась злоба, и она замолчала.
— Я купил свежих фруктов, хотите, принесу? — предложил я.
Она молчала. Я прикрыл ей дверь, спустился вниз. Фарук и Нильгюн уже давно разговаривали.
Она рассказала об аптекарше и ее муже, о том, как она, держась за Реджепа, дошла до дома, и в этот момент я решил опять спросить ее, как она себя чувствует. Она, кажется, поняла это по моим глазам и сказала:
— Ничего, Фарук. Это как прививка.
— Прививку ты ждешь, — сказал я. — Но, черт побери, все равно боишься, думая об игле. Понимаешь?
— Да. Но это чувство появляется в последний момент, — сказала она. — В самый последний.
— А что было потом?
— А потом я обо всем пожалела. Разозлилась сама на себя. Из-за того, что не смогла договориться с этим дураком. И зря…