— Да, — ответил Фарук. — Но мы никуда не опаздываем. Еще успеем.
— Что ты такое говоришь, — сказала Нильгюн. — Ничего со мной не будет.
— А я видел танец живота, — сказал Фарук. — Вместе с придурками-туристами в фесках.
— Ну и как? — весело спросила Нильгюн.
— Интересно, где моя тетрадь? — поинтересовался Фарук. — Я бы, по крайней мере, почитал тебе что-нибудь из тетради по истории.
— Остолопы… Все из-за вас, — бормотал Метин.
— Метин, ты хочешь вернуться в Стамбул? — спросил Фарук. — В Стамбуле все то же самое!
— Да еще вы оба пьяные. Машину-то некому вести, — заметила Нильгюн.
Метин вскочил:
— Я поведу!
— Нет, сегодня вечером мы будем сидеть здесь, мирно и спокойно, как полагается братьям и сестре, — сказала Нильгюн.
— Все — рассказы! — произнес вдруг Фарук-бей. Немного помолчал, а потом добавил: — Рассказы, существующие без всякой причины…
— Нет! Я всегда буду говорить — у всего есть причина.
— Бог с тобой! Тебе еще не надоело?
— Замолчите, все, хватит! — прикрикнул Метин.
— Интересно, какими бы мы были, если бы родились на Западе? — задумчиво спросил Фарук. — Вот если бы мы родились во французской семье? Интересно, Метин был бы счастлив?
— Нет, — сказала Нильгюн. — Он хочет в Америку.
— В самом деле. Метин?
— Ш-ш-ш, хватит, замолчите! — рявкнул Метин. — Я хочу спать.
— Метин-бей, не ложитесь здесь, — сказал я. — Вы простудитесь.
— А ты не лезь.
— Вам, может, тоже принести супа?
— Ах, Реджеп! — вздохнул Фарук-бей. — Реджеп-Реджеп!
— Принеси! — попросил Метин.
Я спустился на кухню, налил суп и ему. Когда я принес его, Фарук-бей уже лежал на втором диване. Глядя в потолок, он разговаривал с Нильгюн. Они смеялись. А Метин рассматривал какую-то пластинку.
— Вот здорово! — воскликнула Нильгюн. — Как одноклассники в школьной спальне.
— Вы не хотите подняться наверх и лечь там? — спросил я, но тут услышал, что меня опять зовет Госпожа. Поднялся наверх. Понадобилось много времени, чтобы успокоить ее и уложить в постель. Она хотела спуститься вниз. Я дал ей персик. Прикрыв дверь и спустившись вниз, я увидел, что Фарук-бей уже задремал; он издавал необычный, глубокий храп, напоминавший храп стариков, много повидавших на своем веку.
— Сколько времени? — прошептала Нильгюн.
— Уже полчетвертого, — сказал я. — Вы тоже собираетесь спать здесь?
— Да.
Я поднялся наверх, Вошел по очереди в каждую комнату, взял покрывала и принес их вниз. Нильгюн поблагодарила меня. Фарука-бея я тоже укрыл.
— Меня не надо, — отказался Метин. Он задумчиво смотрел на обложку пластинки, которую держал в руках, словно в телевизор. Я подошел и увидел. Это была та самая пластинка, которая была утром у Нильгюн. — Погаси свет, — попросил он.