— Еще «Хюрриет», пожалуйста.
Взял газету, вон стоит скамейка, сел, не глядя ни на кого, ем свой бутерброд, читаю.
Сначала я посмотрел на списки убитых вчера. В Карее, в Измире, в Анталье, в Анкаре… Стамбул я перескочил и оставил на потом. Затем посмотрел на список стамбульцев — вчера не убили никого, в списке нет даже упоминания о пригороде Измит. Волнуясь, я просмотрел тот раздел, которого боялся больше всего, быстро пробежал его глазами, но среди раненых вчера Нильгюн Дарвыноглу тоже не значилась. Потом я прочитал все еще раз. Да, ее нет. Я подумал, что, может быть, ее нет только в этой газете, пошел купил «Миллиет».[75] И там о ней тоже нигде не было написано. Всегда пишут, кто пострадал, но не пишут из-за кого. Не важно. Я же не шлюха и не футболист, чтобы интересоваться, написали ли про меня в газетах.
Затем я рассеянно сложил газеты, вошел в здание станции, прошел к кассе: знаю, куда я поеду прямо сейчас.
— Один до Юскюдара, — сказал я.
— В Юскюдар поезда не ходят, — сказал умник-кассир. — Последняя остановка Хайдарпаша.[76]
— Знаем-знаем, — ответил я. — Давай до Хайдарпаша.
Он опять не дал. Черт бы тебя побрал. На этот раз он спросил:
— Полный или школьный?
— Я уже не школьник! — ответил я. — Меня зовут Ибрагим Шенер.
— Какое мне дело, как тебя зовут, — проворчал он, но, увидев мое лицо, кажется, испугался и дал билет.
Я разозлился. Я никого не боюсь. Я вышел на улицу, опять посмотрел на железную дорогу — ни туда, ни оттуда никто не идет. На скамейку, где я только что сидел, уселись другие ловкачи. Пойти прогнать их, что ли, сказать: я здесь только что сидел, подумал я. Сейчас не стоит, увидишь, все, кто ждут поезд, потом встанут вместе и пойдут против тебя. Оглядываясь, нет ли еще места, где можно сесть, я очень испугался: полицейские смотрят на меня.
— Землячок, есть у тебя часы? — спросил один из полицейских.
— У меня? — переспросил я. — Есть.
— Сколько?
— Времени? Пять минут девятого.
Они ничего не ответили и ушли, разговаривая между собой. А я продолжил свой путь, но куда мне идти? Вон там есть свободная скамейка. Я пошел, сел. А потом, как все остальные, кто едет утром на работу, я зажег сигарету, раскрыл газету и стал вдумчиво читать. После раздела национальных новостей я внимательно, будто отец семейства, у которого есть жена, дети и обязанности, прочитал и раздел международных новостей. Если Брежнев с Картером втайне договорились разделить Турцию, то они все могут сделать. А потом я подумал: может, именно они отправили в Турцию папу римского. Вдруг рядом со мной кто-то сел, и я испугался.