Аппарат вдруг завибрировал. Я стоял там, где не было стел, – между вторым и третьим памятником. Поднес экран поближе к глазам.
Я смотрел, как на экране медленно появляется изображение, сначала размытое, потом все более и более четкое, туннеля, уходившего в сторону дворцового парка.
– Иди ко мне! – Эмма покачивалась, протянув к нему руку. Другой она медленно расстегивала застежку-молнию своего комбинезона. Пьер подался в ее сторону, как пьяный.
– Ты с ума сошла! Здесь же камеры везде!
Их тела, свободные от силы притяжения, начали медленный танец.
– Иди же, – повторила Эмма, комбинезон которой был расстегнут уже до талии.
Она подплыла к нему и обняла. Ее волосы ласкали ему щеки, двигаясь, как занавес, вокруг их лиц. Куда исчезли их спутники? И сколько у них времени? Десять минут, пять? Пьер хорошо это знал: этот волшебный момент – на выходе из слоя атмосферы, когда белые сиденья кабины втянулись внутрь, чтобы дать пассажирам испытать невесомость. Но сколько на это отпущено времени? В присутствии Эммы он забывал обо всем.
Его первое путешествие над Землей. Электронные команды мигали на консоли. Голубой шар, изборожденный белым, в иллюминаторе. Облака над Америкой. Но он ничего уже не видел. Он танцевал с Эммой медленный танец в космосе.
Пьер медленно протянул руку и нежно прикоснулся к ее груди. Эмма на ощупь нашла застежку-молнию на комбинезоне Пьера и расстегнула ее. Нетерпеливая, она стянула с него одежду, не отрывая от него взгляда. Провоцирующая. Агрессивная.
Пьера охватило безумие, ярость, толкавшие его к ней. Он сходил с ума от желания.
Тела повернулись в воздухе. Он возьмет ее, немедленно. Пьер обнял Эмму за талию, чтобы прижать ее к себе, другой рукой схватился за эластичную ленту, висевшую на стене. Обернул ее вокруг их бедер и сжал изо всех сил.
Снятые комбинезоны летали по кабине.
Тело Эммы взвилось, когда он вошел в нее. В ту же секунду он услышал звук открывающейся двери.
…Пьер, вздрогнув, проснулся. Повернулся в постели с блуждающим взглядом, схватил телефон, чтобы посмотреть, который час. Полпятого. Он лег спать меньше двух часов назад и дремал урывками.
Он услышал поскрипывание в коридоре. Здесь, на вилле «Трианон», паркет скрипел, перила тоже. Да, он отлично слышал, как открылась дверь, и это было не только во сне. Эмме тоже не спалось? Однако ей не надо было выходить, чтобы найти ванную: в каждой комнате была своя, как в отеле. И сделаны они были не вчера: уже в 1940 году на вилле оборудовано шесть ванных комнат, Эмма рассказывала.
Пьер поднялся, приоткрыл дверь и услышал, как скрипнула дверная ручка.