В зале недоуменно зашумели. Главный церемониймейстер не утерпел и выкрикнул:
— Но он был вооружен!
Главный судья сделал вид, будто не слышит. Следующим ввели прекрасно одетого господина. Он выступал уверенно, раскланялся с публикой и заговорил первым.
— Ваше превосходительство, — мягко сказал он, — произошло недоразумение. Я даже не знаю…
Голубые глаза Пруденцы посветлели и стали суровыми. Люди в зале поежились от страха.
— Ты раб! — изрек старец.
— Выбирайте выражения, ваше превосходительство! Я занимаю важный пост, и даже при дворе меня…
— Вот именно! Ты рабски служишь всем, не думая о чести. Заплати тебе побольше, и ты будешь лизать дерьмо своего хозяина. И не раз это делал! Приговариваю тебя.
— Приговариваете? Меня?
— К смерти!
Стража силой увела обвиняемого. Сидевшие в зале онемели. У графа Цурлино от гнева трясся подбородок.
— Приговорить к смерти дворянина только за то, что он… Неслыханно!..
Он умолк. Пруденца уже целил пальцем в следующего обвиняемого — высокого, поджарого господина с моноклем и в великолепном плаще.
— Ты не умеешь любить! — изрек Главный судья. — Вместо сердца у тебя лед. Сколько ты оставил трупов на своем пути!
— Я никого не убивал! — бесстрастно ответил обвиняемый.
— Нет, убивал! Убивал безжалостно, цинично, хоть и не применял оружия. Ты прятал нож под полой своей трусости и жадности.
— Я боролся!
— Подлыми средствами. Приговариваю тебя к смерти!
В зале поднялось сильнейшее волнение, которое страже с трудом удавалось сдерживать. Орбайс и Цурлино вскочили, гневно размахивая руками и крича что-то. Тем временем на помост уже ввели очередного обвиняемого.
— Ты вор! — объявил Пруденца, не обращая внимания на шум.
— Ваше превосходительство, — усмехнулся обвиняемый, — вы, верно, шутите! Миллионы граждан именно мне доверяют все свое добро.
— Знаю. Но ты умеешь скрытно обделывать свои махинации и ловко избегаешь тюрьмы. Ты — циркач. Мастер своего дела.
— Проверьте мои бухгалтерские книги, ваше превосходительство.
— Приговариваю тебя к смерти!
— У меня все в соответствии с законом!
— К смерти!
Пруденца знаком приказал увести обвиняемого и закрыл заседание. И тут началось нечто невообразимое.
Публика перескакивала через загородку, взбиралась на столы и скамьи, кто-то подпалил помост для обвиняемых. Во главе озверевшей толпы были Орбайс и Цурлино.
— Этот чертов старикашка просто издевается над нами! — истерически вопил Главный церемониймейстер. — Он или садист, или паяц!
Взбешенные зрители сволокли Пруденцу с его судейского кресла и потащили по улицам во дворец Великого герцога.