– То есть, – начала Амалия, – они не писали друг другу, не общались и…
Жером кивнул.
– Именно так. Более того, когда император, который лояльно относился к аристократам, если они лояльно относились к нему, предложил Антуану помочь вернуть Дени из его добровольного изгнания, Антуан очень спокойно ответил, что его императорскому величеству не о чем беспокоиться, потому что у него, Антуана, никакого брата нет, а тот, что есть, для него все равно что умер.
– А когда родился Дени? – спросила Амалия.
– В 1770-м, – ответил Жером.
– То есть их детство прошло при Людовике XVI, когда казалось, что монархия нерушима и никто даже не мог предположить, чем все в конце концов закончится, – сказала Амалия. – О детстве братьев что-нибудь известно, или они и в те годы враждовали друг с другом?
– О нет, – возразил Жером. – Насколько мне известно, как раз в детстве братья являлись наилучшими друзьями. У них была любящая мать, которая души в них не чаяла, и дедушка, тот самый Жан-Батист, который обожал с ними возиться.
– Ах вот оно что… – медленно протянула Амалия. – А они, конечно, обожали его и считали его книги самыми лучшими на свете. А где жили Антуан и Дени, когда были детьми, – в Элероне или в Париже? Ведь почти все тогдашние аристократы имели особняки в столице, насколько я знаю. Да и похоронены д’Альберы на парижском кладбище.
Жером наморщил лоб.
– Мне помнится, у д’Альберов действительно имелся особняк в Париже, но он сгорел, когда Дени было два или три года. После этого семья несколько лет жила в Элероне, где постоянно находился дедушка Жан-Батист, который всегда был рад их видеть.
– Значит, все-таки Элерон, – пробормотала Амалия. – Благодарю вас, сударь. Кажется, я узнала все, что хотела.
Она поднялась с места.
– Как, вы уже уходите? – воскликнул Жером.
– К сожалению, да, – отвечала Амалия, улыбаясь ему. – Надеюсь, мы отняли у вас не слишком много времени.
– Ну что вы, – возразил Жером, – я всегда рад вас видеть! Завтра австрийский посол дает бал. Надеюсь, вы будете на нем?
Амалия глубоко вздохнула.
– Увы, я не могу. Мне надо еще закончить дела, – она покосилась на Алена и добавила: – С банком. Всего доброго, сударь.
– Значит, Элерон? – спросил Ален, когда они вышли на улицу и тяжелая дверь особняка Сен-Мартенов затворилась за ними.
– Похоже, что так, – отозвалась Амалия.
* * *
– Она нашла!
– Она знает!
– Правда?
– Да, ей-богу, говорю тебе!
С возвращением Амалии особняк княгини Лопухиной ожил. Лестницы стонали под быстрыми шагами, двери ахали, охали, скрежетали петлями и возмущенно взвизгивали. Было такое впечатление, что в особняке находится целая армия, хотя здесь обитало всего шесть человек. Именно они и производили весь шум.