— К общению? А я понял, характер у него был нелегкий.
— Отвратительный! Из того, что он может найти к каждому подход, не следует, что он готов тратить на это время. Он тратит его на то, что считает важным, а не полезным. Боже, а как он спорит! Я просто наслаждаюсь. Ну, как обычно ведут себя в споре? Не дослушав противника до конца и тем более не стремясь его понять, цепляются к какой-нибудь неудачно сформулированной мысли и высмеивают ее. А он… он выслушивает, потом формулирует твою точку зрения… формулирует так красиво и четко, как тебе бы никогда не удалось… потом уточняет, правильно ли тебя понял… и потом наглядно демонстрирует тебе все твои логические пробелы и противоречия.
Глаза Марины сияли, голос срывался. Она вдруг смолкла, опустила голову и заплакала. Вике очень захотелось спросить, не любит ли она до сих пор этого странного человека, но стало неловко лезть в душу.
— Ох, — вздохнул Игорь Витальевич. — Вы хоть в курсе, кто ведет это дело?
Марина молча кивнула и, отворачивая лицо, сбежала в ванную.
— Вот пошлют меня куда подальше, и будут совершенно правы, — мрачным шепотом сообщил Вике муж. — У нас не одобряют, когда кто-то лезет в чужие дела. Это получится, я вроде как недоволен их работой и явился их поучать.
— И никуда не пошлют, — тоже шепотом парировала Вика. — Радоваться должны, что ты сообщишь им важные дополнительные сведения. Для них же было бы хуже, если б они всплыли потом.
— Ну, и какие сведения? Конкретно?
— Ну… что он считал самоубийство грехом… что делал какую-то там научную работу… и вообще, не смей к Маринке придираться! Вот было ли хоть раз, чтобы она с определенностью что-то утверждала и оказалась неправа? От нее ведь вечно слышишь — «может, оно так, а может этак, у нас слишком мало фактов, чтобы судить». Но, если уж она в чем-то убеждена — это верняк. Так?
— В принципе, да, она ответственно подходит к своим словам, но в данном случае она ведь явно пристрастна.
— Тем более! — решительно сообщила Вика.
Талызин лишь махнул рукой.
— Да не ломись ты в открытую дверь. Разумеется, я сделаю, что могу. Но имею же я право хотя бы поворчать?
У Вики отлегло от сердца. Если этим займется ее муж, успех обеспечен. И она, не стерпев, поделилась впечатлениями.
— Ты знаешь, вот когда она сказала, что любила его без памяти, у меня прямо внутри что-то от неожиданности оборвалось. Вот в жизни бы не догадаться, правда?
— Да нет, — явно думая о другом, автоматически возразил Игорь Витальевич, — я сразу это заподозрил.
— Ты? Почему это?
— Именно потому, что она ответственно относится к своим словам. Если подобная женщина уверяет, будто знает до тонкостей характер какого-то мужчины, значит, она как минимум была с ним близка.