— Да, — протянул тот, — вы правы. Капитана Родионова переубедить удастся вряд ли, не стоит даже пытаться.
Потом вдруг засмеялся и прокомментировал:
— Фантастика! Так вы уверены, что Михаил Петрович не при чем?
— Уверена, — заявила Света, про себя закончив: «С вероятностью пятьдесят процентов».
— А вы с ним виделись после… после ссоры?
«Он подозрительно умный», — в который раз подумала Света.
— Нет, не виделись. Он только звонил часов в шесть, предлагал не разводиться ради детей. Я отказалась.
— А после шести разве нет? Я ведь стремлюсь вам помочь, Светлана Николаевна!
— Спасибо, но мы действительно не виделись.
— Значит, он вам после шести звонил?
— Нет.
Врать, так уж до конца. Но кто бы мог подумать, что Силуянов такой упрямый? Заладил, словно попугай!
— Вы сказали: «Мой муж не убивал, он не стал бы мне врать в таком вопросе». Значит, вы говорили с ним после… после того, как было совершено преступление.
— Вовсе нет. Я просто имела в виду, что очень хорошо знаю, способен Мишка на убийство или нет.
— Ладно, — вздохнул Вадим Андреевич, — как вы говорите, так пускай и будет. Я вижу единственный вариант. Михаил Петрович был вечером у Козырева. Машина, кровь — против фактов не попрешь. Дверь была открыта, он зашел и увидел тело, а рядом свое ружье. Испугался… в конце концов, быть трусом — еще не преступление.
Света вздрогнула от унижения, но возражать не стала. Какие бы пробелы ни имелись в ее логическом мышлении, называть Мишкино поведение верхом смелости она бы не рискнула.
— Будучи слабовольным и не слишком рассудительным человеком, — с легким оттенком удовлетворения продолжил Силуянов, — Михаил Петрович решил пойти по наиболее безопасному, как ему казалось, пути. Он сбежал, испачкав в крови ботинок, и с помощью любовницы подстроил себе фальшивое алиби. Не потому, что виноват, а потому что боялся, что его обвинят. Оружие, мотив, присутствие на месте преступления — все сходилось одно к одному. А ведь он еще не знал про виски!
— Почему не знал? — удивилась Света.
— Потому что вряд ли заглядывал в бар. А заглянул бы, так переставил бы виски в глубину, чтобы бутылка не навела милицию на ненужные мысли.
Света прикусила язык. Действительно, Силуянова незачем информировать, что бутылка красовалась на столе, а Света ее неловко спрятала.
— Есть еще вопрос платка, — продолжил Вадим Андреевич. — Он точно принадлежит Михаилу Петровичу?
— По крайней мере, очень похож.
— Конечно, он мог потерять платок, которым стирал свои отпечатки, но вряд ли сунул бы его убитому в карман.
— Мишка уверяет, — вспомнила Света, — что дал Витьке платок, когда они поссорились в офисе. Ну, вытереть лицо. Только я не уверена, что это правда.