Он еще больше уверился в этом, когда Линфорд поднялся, чтобы проводить жену к дверям.
– Мы скоро вернемся, – пообещал он.
Ровена чмокнула Гейбриела в щеку и вместе с Оливией вышла из комнаты.
– Итак, Гейбриел, ты, похоже, влюбился? – Джесс замер в ожидании ответа.
– Джесс, – заметил герцог, возвращаясь на свое место, – почему бы тебе не присоединиться к дамам? – Джесс энергично замотал головой:
– Спасибо, ваша светлость, но мне интересно, что еще нам расскажет Гейбриел о том, как он провел время с таинственной Шарлоттой Парнелл.
– О любви здесь нет и речи, – твердо заявил Гейбриел. – Любопытство – вот мое излюбленное прегрешение. Мне хочется раскрыть бесчисленные тайны, окружающие миссис Парнелл, и я непременно сделаю это.
– Что ж, в этом есть определенный смысл. – Герцог произнес это подчеркнуто равнодушно. – Ты можешь отправиться к ней хоть сейчас. Ночь обещает быть безлунной, так что вы получите огромное удовольствие.
– Я поеду тогда, когда мне вздумается. – Гейбриел почувствовал, как в его душе закипает ярость.
– Разумеется, ты уедешь тогда, когда захочешь, брат, – поддержал его Дэвид, и Гейбриел, нервно кивнув, погрузился в молчание.
– Мне придется сначала поговорить с майором Шелби, – произнес он наконец.
– И что ты рассчитываешь узнать, кроме того, что она сейчас в безопасности? – поинтересовался Дэвид. Гейбриел резко выпрямился.
– Первым делом я хочу получить ответы на массу вопросов, начиная с того, каково ее настоящее имя.
* * *
– Линетт Гилрей, пожалуйста, скажи мне правду: ты, случаем, не беременна?
Линетт улыбнулась:
– Нет, мамочка, я не беременна, просто очень устала от поездок.
Поначалу она сама задавалась этим вопросом и ощутила огромное облегчение, поняв, что, по крайней мере, этой напасти ей удалось избежать. Она наделала достаточно глупостей с Габриелем Пеннистаном, и ей не требовалось постоянно напоминать об этом.
Эстер Гилрей ничего не сказала и продолжала тщательно мыть волосы дочери.
– Думаю, нужный эффект достигнут, – наконец произнесла она. – Каштановый цвет исчез окончательно.
– Это просто восхитительно. Спасибо тебе, мамуля. – Линетт закрыла глаза, надеясь, что ее слезы смешаются с водой, ручейками стекавшей по ее щекам. – Так приятно смыть последние следы Шарлотты Парнелл.
– Не сомневаюсь.
– Это не было опасно, но слишком волнительно и захватывающе. Сиротские приюты ничуть не возражали, когда у них забирали детей, но для меня самой большой проблемой было вовремя вспомнить, чью роль я играю в этот раз.
– Вот как? Что ж, я счастлива, что это была твоя последняя поездка, но… Ты тоже должна бы радоваться этому, однако почему-то все время проводишь в студии и плохо ешь. Что такого случилось в Лондоне, чего я не знаю?