– Теперь я знаю вашу игру, мадам. – Он сурово улыбнулся. – И у меня уже выработалось противоядие.
Шарлотта посмотрела вниз, туда, где явное свидетельство его возбуждения доказывало, что он лжет.
– Это не я. – Гейб засмеялся. – Мое тело остается телом мужчины, и тут уж ничего не поделаешь. – Он нагнулся, чтобы подхватить край ее сорочки, но Шарлотта остановила его:
– Я уже не дитя и с этим как-нибудь справлюсь сама.
Кивнув, Гейбриел вернулся к столу и наполнил бокалы.
– Милорд? – Она задала вопрос в тот момент, когда он повернулся к ней. Она уже накинула халат и на виду оставались лишь чулки и ее любимые черные кружевные подвязки.
Он приблизился к ней, но лишь настолько, чтобы подать наполненный бокал.
– Мне бы не хотелось, чтобы вы подхватили воспаление легких.
– Вы лжете. – Она произнесла это безразличным тоном. – Между мужчиной и женщиной все связано с наслаждением, а не с легкими.
– Неужели? Если вы действительно так думаете, мне вас жаль.
– Жаль меня? Ах вы, лицемерный ханжа! – Шарлотта даже не пыталась сдержать гнев. – Ваше преимущество – всего лишь случайность происхождения, и не вам судить меня.
Гейб улыбнулся, и она поняла, что ее тирада была ошибкой.
– Вы неправильно поняли меня, – Он снял ее сорочку со спинки кресла и аккуратно сложил. – Конечно, мне повезло, и я по счастливой случайности родился в знатной, богатой семье, но есть масса людей, которые сами создали возможности для себя, хотя имеют весьма скромное происхождение. Я не ханжа, но, не скрою, разочарован тем, что у женщин столь ограниченный выбор.
Она кивнула, затем подпоясала халат, не став застегивать его на пуговицы.
Гейбриел подвинул кресло ближе к камину и жестом пригласил ее сесть.
– Вам кажется, что теперь вы держите бразды правления? – Шарлотта медленно опустилась в кресло. – Не следует ли мне напомнить вам, что вы по-прежнему подвергаетесь смертельной опасности и я остаюсь единственным человеком, который может спасти вас?
– Нет, я ничего не забыл. Лишняя причина для меня стараться, чтобы вас не подкосила болезнь.
Опустившись перед Шарлоттой на колени, Гейбриел взял в руки ее ступню.
– Что вы делаете? – Она попыталась воспротивиться.
– У вас ледяные ноги, как Темза в январе. – Гейб взял в руки сначала одну ступню, затем вторую и принялся, массируя, согревать их. – Холод – самый заметный дискомфорт в тюрьме, – пояснил он. – Я придумал целый список метафор для его описания, «Темза в январе» лишь одна из них.
На этот раз Шарлотта ответила ему улыбкой.
– Там так же холодно, как в Австрии зимой. – Она глотнула бренди и откинула голову на спинку кресла. – Я знаю, что все это делается лишь ради самоутверждения и не имеет ничего общего с соблазном или искушением. – Расслабившись, Шарлотта полностью отдалась испытываемому наслаждению.