– У вас навязчивая идея, – покачал головой Ричер.
– Мы придерживаемся нашей теории, – ответил Бэннон.
– Ну и придерживайтесь, – сказал Ричер. – По крайней мере не будете путаться у меня под ногами.
– Предупреждаю, никакого самосуда.
– Вас понял.
Выражение лица Бэннона смягчилось. Он глянул на пустое кресло Фрелих:
– Хотя, должен сказать, ваши мотивы мне понятны.
– Их было двое, не трое, – сказал Ричер. – Третий человек увеличил бы риск стократно.
– Как же тогда было дело с винтовкой?
– Они отправили ее почтой, – ответил Ричер. – «Федерал-экспрессом», «Ю-пи-эс», чем угодно. Скорее всего, сунули в связку пил и молотков и назвали все это доставкой образцов инструментов.
Бэннон ничего не сказал. Он просто встал и вышел. Стайвесант остался сидеть, он явно чувствовал себя не в своей тарелке.
– Нам надо поговорить, – сказал он.
– Вы нас увольняете, – отозвалась Нигли.
Он кивнул, сунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил два тонких белых конверта.
– Это уже не внутреннее дело, – сказал он.
– Но вы же знаете, что Бэннон ищет не там, где следует.
– Надеюсь, он и сам это поймет. Пока же мы будем защищать Армстронга. У нас нет юридических оснований для опережающего использования посторонних.
– Дайте нам время до конца дня, – сказал Ричер. – Нам нужно поговорить с Армстронгом. Наедине – он, я и Нигли.
– Я не могу позволить вам разговаривать с Армстронгом в мое отсутствие.
– А в вашем присутствии он говорить не станет. Стайвесант промолчал. Ричер взглянул ему в лицо:
– Расскажите мне о почте. Давно вы проверяете почту Армстронга?
– С тех пор, как он стал кандидатом.
– И все, кроме угроз, передается ему?
– Естественно.
– Нам необходимо увидеться с Армстронгом. Мне и Нигли, наедине. После этого мы будем считать себя уволенными, а вы никогда нас больше не увидите.
Стайвесант вернул оба конверта в карман пиджака.
Наступил следующий за Днем Благодарения день, Армстронг по-прежнему отказывался появляться на публике, однако договориться о встрече с ним оказалось делом очень непростым. Главным препятствием было десятилетней давности правило, согласно которому ни один из охраняемых не может оставаться с посетителями наедине. Стайвесант без особой охоты, но все же решился сделать из него исключение. А затем позвонил Армстронгу домой, чтобы договориться о встрече.
Армстронг сказал Стайвесанту три вещи: во-первых, его матери стало хуже, поэтому, во-вторых, он собирается сегодня после полудня слетать в Орегон и поэтому, в-третьих, встреча с Ричером и Нигли должна быть короткой.
– Никаких физических контактов, – сказал им у себя в кабинете Стайвесант.