– Я могла бы убить его своими руками. Клянусь, я могла бы убить его, – бушевала в ярости Кэтрин. – Мне достаточно того, что я натерпелась в больнице! Кэрол, когда Джон протянул руку, я думала, что он тянет ее ко мне! Боже, я думала, что наконец-то – наконец– он возвращается ко мне! Но затем он прошептал ее имя… ее имя! И вот теперь здесь показывается этот грязный индеец, и все начинается сначала…
– Кэтрин, все это уже прошло. Все позади, – утешала ее Кэрол.
– Нет, это не прошло!
– Вы сами себя разжигаете, придавая значение вещам, которые уже давным-давно перестали быть хоть сколько-нибудь важными, – теперь в голосе Кэрол слышались гневные нотки.
– Это, по-твоему, не важно?
– Ш-ш-ш.
Сообразив, что Кэтрин испугалась, что кто-то может подслушать их беседу, Ланна на цыпочках вернулась к двери, с шумом распахнула ее и затем закрыла. Она услышала достаточно, чтобы понять, что Кэтрин все еще ревнует Джона к матери Сокола, хотя та давно умерла.
Ланна, теперь уже не таясь, направилась через сводчатый проход в гостиную, распуская на ходу завязки на шляпе. Сняв шляпу, она вошла в комнату и оглядела сидящих там женщин блестящими от любопытства глазами.
– А я думала, Ланна, что вы уехали кататься верхом, – Кэрол смотрела на нее с равным любопытством.
– Я решила подождать до лeнча и уже потом ехать. Чэд сказал, что он поедет со мной, – Ланна опустилась в кресло, вытянув ноги и повесив шляпу на подлокотник. – Какие-нибудь неприятности? – она перевела взгляд с Кэрол на Кэтрин.
Пожилая женщина отвернулась.
– У меня немного болит голова. Думаю, слишком долго пробыла на солнце, – голос ее был так же ровен, как и осанка. – Как это ни глупо, но я сегодня, выходя, не надела шляпу.
Ланна пожалела, что задала неуместный вопрос и тем самым заставила Кэтрин лгать. Она поднялась из кресла, в которое только что так удобно уселась.
– Пойду посмотрю, не остался ли после завтрака кофе.
Беседа, которую она прервала, после ее ухода так и не возобновилась. Но мысли Ланны, сидевшей в одиночестве за чашкой кофе, постоянно возвращались к тому, что она услышала. Ей было жаль Кэтрин. Вся жизнь этой женщины была поглощена жестокой ревностью, отравлявшей в прошлом каждую минуту ее существования… и, как видно, продолжает отравлять до сих пор. Ланна вздохнула.