Предстояла еще битва с Бельвинем, но я была уверена, что выиграю ее.
Сейчас, в этот поздний час, я могла немного перевести дух. Одиннадцать желудков накормлены и будут накормлены завтра – не было ли это поводом для успокоения? Конечно, обеспеченность это слабая, самое большее – на три недели, и к тому же у нас нет одежды, нет денег для обучения Жанно и Шарло, да и Авроры тоже. Да что там говорить – мы самые настоящие бедняки. Даже если мне удастся что-то посеять (при условии, что Бельвинь вернет хоть что-нибудь) и Господь Бог пошлет небывалый урожай, мы все равно будем лишь кормить себя, ничего больше. Господи Иисусе, об этом ли я мечтала для Жанно, для девочек?
«Так что обольщаться не следует, – подумала я угрюмо. – Все еще только начинается, а я должна сделать так, чтобы мои дети больше никогда не были голодны».
Когда я, продрогнув и приуныв, возвращалась с дороги назад, темная приземистая фигура вышла мне навстречу. Я остановилась, слегка испуганная. Человек был в плаще и шляпе, огонек его трубки красновато мерцал в темноте. У меня мгновенно всплыли в памяти рассказы об убийцах и разбойниках, наводнивших провинцию.
– Кто вы? – произнесла я настороженно.
– Я ле Муан, мадам.
Подойдя ближе, он объяснил:
– Отец Медар передал мне, что вы хотите встретиться со мной.
Я была слишком ошеломлена, чтобы сразу понять, как себя вести. Ле Муан, предводитель гравельских шуанов, стоит передо мной, да еще так неожиданно!
– Вы… вы так уважаете отца Медара, сударь? – проговорила я.
– Отчего же его не уважать? Он служитель Божий.
– Может, вы зайдете в дом? – спросила я, слегка успокоившись.
– Нет, – отрезал шуан. – Стыдно мне там показываться.
– Стыдно? Почему?
– Да ведь из-за нас его спалили. Чудесный замок был, а не отстояли мы его от синих! Что ж, на их стороне тогда сила была. С тех пор я всегда помню, что виноват перед его сиятельством.
– Перед его сиятельством? Каким его сиятельством?
– Да перед вашим отцом, который погиб за Бога да за нашего короля.
– А! – сказала я. – Вы ведь служили у нас лесничим, не так ли?
– Имел такую честь, мадам.
Он потушил трубку. Огонек погас, но я уже имела возможность хорошо его рассмотреть: темные глаза, пылающие сухим блеском, морщинистое, все в складках, лицо, крупный нос с грубо вырезанными ноздрями, косматые длинные волосы. В этом человеке было явное сходство с обезьяной. Да и двигался он легко, бесшумно, ловко, так ловко, что даже наш пес ничего не учуял.
– Заступитесь за меня, – сказала я прямо. – Вы же знаете, сударь, что мельник Бельвинь теперь пользуется двумя третями из того, что принадлежало моему отцу. Вы говорите, что в долгу перед принцем. Его уже нет, но есть его наследник, мой сын. Вы бы могли хоть чем-то помочь ему?