Вагончик стоял в конце тропинки, петлявшей между запущенными грядками и разбитыми парниками. Тут я вспомнил, что в одном из этих парников собирался выращивать салат. Остатки сухарей я высыпал в траву для дикого кролика, который иногда шуршал тут по ночам. Ясное дело, этот кролик будет пастись в моем салате! На доносившуюся сюда едва уловимую музыку я обратил внимание, когда понял, что она льется из открытого окна вагончика.
Я приоткрыл дверь с табличкой «Инженер Йозеф Каминек – главный прораб строительства», и оглушительный голос едва не вырвал из моих пальцев дверную ручку.
«Эй-эй, беби, я уже все знаю! – громко стенал Карел Готт, будто ему наступили на мозоль. – Я с собой не совладаю».
– Привет, – сказал я, подходя к столу, и, нажав на клавишу кассетного магнитофона, выключил его.
Пан Готт умолк на полуслове. Мой друг Йозеф поднял голову от документации и запел так же громко, только намного фальшивее: «Я продолжаю жить, я дураков король, эй-эй…»
– Кончай! – Я плюхнулся в креслице, предназначенное для посетителей.
Йозеф расплылся в улыбке. Он был младше меня всего лишь на четыре года, но выглядел так, будто и до тридцати не добрался. Когда двенадцать лет назад он пытался внушить мне, что из школьной математики я не забыл даже того, чего вообще никогда не изучал, моя жена решила, что я привел в дом какого-то салажонка, а не двадцатичетырехлетнего инженера-строителя и младшего сержанта.
– Здорово! – ответил Йозеф на мое приветствие. – Как время провели? – Он игриво подмигнул мне.
– Ты имеешь в виду пани Дроздову? – холодно спросил я, сделав ударение на титуле этой прекрасной дамы.
Он ухмыльнулся.
– А ты думал, она девица? Для тебя это имеет значение?
– Нет, – ответил я. – Но меня не устраивает иное. Кое-какие события…
– Давай по порядку, – оживился Йозеф. Отодвинув бумаги, он оперся локтями о стол, готовый насладиться пикантностями, которые я перед ним сей момент выложу.
Я молча смотрел на Йозефа. Тот улыбался во весь рот, и в глазах играло лукавство.
– Ты ведь хотел меня развлечь и утешить, – начал я наконец. – В моем одиночестве и заброшенности.
– Ну да, – горячо подтвердил он. – А что, я маху дал? Ничего из этого не вышло?
Я покачал головой.
На лице Йозефа мелькнула тень разочарования.
– Тогда ты сам все испортил! – заявил он недовольно. – Ганичка – это же бомба с заведенным механизмом. Стоит лишь нажать одну маленькую кнопочку… – И он вздохнул, словно сожалея, что я этой кнопочки не нашел.
– Там оказался ее дядюшка.
– Кто?
– Пан Эзехиаш.
– Дядя Луис? – Йозеф воззрился на меня с неподдельным изумлением. – Так он, выходит, вернулся?