– Да, конечно, ты прав. Нам нужно обсудить этот вопрос.
Стефано внимательно посмотрел на нее:
– Мы могли бы жить вместе.
Крессиде показалось, что она ослышалась.
– Что?
– Мы могли бы жить вместе, – повторил он. – Рожай ребенка и оставайся со мной.
Это было похоже на ночной кошмар: повторное предложение о замужестве. Деловой тон, каким говорил Стефано, превратил его слова в жестокую пародию на первое предложение, сделанное несколько лет тому назад.
– Как мне тебя понимать? – дрожа, спросила Крессида.
– Это единственное решение. Ты знаешь меня достаточно хорошо, cara, и понимаешь, что я не позволю, чтобы мой ребенок рос будто какой-то ублюдок. – Он с трудом выдавил из себя это слово, унаследованная гордость потомственного аристократа исказила его голос. – Но и другому мужчине тоже не позволю воспитывать его. И ты это знаешь, ведь так?
Да, она знала это.
– Но я не понимаю, как мы?..
– Мы не станем повторять ошибок прошлого. У тебя будет полная свобода продолжать свою карьеру, но жить ты будешь со мной и с ребенком. Ты ведь видела, что мы можем жить в относительной гармонии, и ради нашего ребенка мы должны постараться.
– Ты говоришь так хладнокровно, – прошептала она, вспоминая слова любви, которые он говорил, делая ей предложение выйти за него замуж. – Больше всего это похоже на заключение сделки.
– Но это как раз то, что и будет, Крессида. – В его голосе слышалась ирония. – Многие счастливые супружеские пары начинали именно так. И давай не будем забывать, – закончил он с горечью, – что и раньше у нас далеко не все шло гладко.
У Крессиды стыла кровь в жилах от жестокого равнодушия, с каким он это говорил.
– А как насчет…
Она остановилась, подыскивая нужные слова. Щеки ее покраснели.
– Секса? – спросил он. Его глаза смеялись над ее смущением. – Ты это хотела сказать, но боялась? Да, cara?
– А все-таки как ты себе представляешь нашу супружескую жизнь, Стефано?
Глаза его заволокло дымкой, и он в первый раз за все время дотронулся до Крессиды. Взяв в ладонь ее подбородок, он приподнял ей голову и заставил посмотреть ему в глаза.
– Выбор за тобой, cara, – сказал он тихо. – И только за тобой. Ты знаешь, как сильно хочу тебя. И мне кажется, ты совершенно ясно дала понять, что это желание взаимное.
Крессида почувствовала отвращение к самой себе.
– Ты – негодяй, – прошипела она. – Негодяй, – повторила она и подняла кулаки, чтобы ударить его в грудь, но Стефано схватил Крессиду за запястья и приложил обе ее руки к своему сильно бившемуся сердцу.
– Неужели так больно слышать правду, Крессида? А? – прошептал он.