Она подала ему маленький сверток и, глядя потухшими глазами, сказала:
– Поздравляю с Рождеством, Мануэль.
– Это мне? – Он принял подарок и бережно открыл футляр. Увидев изящную трубку, он прикусил нижнюю губу и ласково проговорил: – Всю жизнь завидовал тем, кто курит такие трубки! Даже имея деньги, я никогда не позволил бы себе подобного баловства, как бы мне этого ни хотелось. Аннабелла!.. – Он схватил ее за обе руки; ей показалось, что еще немного – и он заключит ее в объятия.
Ему помешал поступить именно так ее испуганный вздох. Он окинул взглядом ее лицо, волосы, губы, заглянул ей в глаза.
– Спасибо. – Он покачал головой. – Наверное, вы истратили на нее последние деньги?
– Не последние. – Это было сказано так четко, что он как по команде отпустил ее руки. – Погодите, у меня тоже есть для вас кое-что. Вручу-ка я вам это прямо теперь. Я думал сделать это завтра, но… лучше здесь, сейчас. Обождите!
Он скрылся в спальне и появился с длинной плоской коробкой, от одного вида которой у нее расширились глаза. Подав ей коробку, он сказал:
– С Рождеством!
Видя, что она не делает попыток открыть коробку, он подбодрил ее:
– Открывайте! Разве вам не хочется взглянуть, что внутри?
Стоило ей увидеть содержимое коробки, как она зажала ладонью рот и едва не расплакалась. Медленно развернув синее бархатное платье, она приложила его к себе; потом, положив его на стол, схватила Мануэля за руки.
– Мануэль, Мануэль, какая красота! Спасибо, тысячу раз спасибо! Какая прелесть!
– Платье как платье, ничего особенного.
– Я ничего подобного в жизни не видала! – Она смотрела на него, он на нее; оба не могли не прочесть в глазах друг друга потайных мыслей.
Он усадил ее на скамеечку перед камином и тихо спросил:
– Вы переживали?
Она так же тихо ответила:
– Да.
– Вы поверите, если я скажу, что вы переживали напрасно?
Она, немного помолчав, ответила:
– Постараюсь.
Он стал поглаживать ее руку и, не отрывая взгляда от тонких пальцев, спросил:
– Вы тоскуете по прежней жизни? Хотите вернуться?
Она решила, что он не поверит отрицательному ответу, и сказала правду:
– Да, Мануэль. Но только когда меня охватывает печаль. Когда мы оказались здесь, я подумала было, что больше никогда, не буду печалиться, но в последнее время мне все Чаще бывает грустно.
– Если бы представилась возможность, вы бы туда возвратились?
– На это я с легкостью отвечаю «нет», ибо знаю, что такой возможности не представится. Миссис Легрендж очень ясно дала мне это понять.
Он вскинул глаза.
– Это вы о ком? О старой леди, наверное?
– Нет, я говорю о женщине, которую называла своей мамой. Я оказалась ей безразлична. В тот день мне было так плохо, а она так и не…