Надо отдать должное уровню подготовки ребят из ООД. Какая-то психопатка, вся в крови, выбегает буквально из ниоткуда, тут же едва не калечит его товарища, затем впадает в истерику – и у этого парня хватает выдержки ее идентифицировать. Затем я услышала уже совсем знакомый голос. Обладатель голоса опустился на колени рядом со мной, а я тем временем пыталась отдышаться. «Светлячок! Светлячок, ты меня слышишь?»
Я слышала. Голос звучал так, будто шел через хриплый динамик, или как при плохом телефонном соединении. Может, это из-за рубашки? Вряд ли, но все может быть.
Это был Пат – тот, кто спросил: «Светлячок, ты меня слышишь?»
Я кивнула. Я была еще не готова говорить. Не знаю, насколько заметен кивок человека в смирительной рубашке, но Пат заметил.
– Я сниму с тебя эту рубашку, если ты уверена, что с тобой уже все в порядке.
Над этим стоило поразмыслить. Я лежала на земле. Хорошая смирительная рубашка не даст возможности причинить себе вред, не говоря уже о том, чтобы причинить вред другим, к тому же сейчас мне было не намного хуже, чем до того, как ребята из ООД меня скрутили. Когда ты в смирительной рубашке, ты ни за что не несешь ответственности. Хотела ли я, чтобы с меня ее сняли?
Боги и ангелы, что же сейчас с Коном? Оодовцы меня узнали; может быть, они меня выслушают. Но будучи психом, пускающим пузыри, я ничего не смогу сделать для Кона. Умирать тоже пока нельзя. Сначала я просто обязана вытащить его из беды. Если только они уже не расправились с ним. Необходимость заставила собрать воедино всю мою волю и осколки моего «я». Склеилось паршиво, но что делать.
Со всем доступным мне спокойствием я ответила:
– Да. Все в порядке. Просто я – сама не своя.
Пат развязал узел смирительной рубашки и стянул ее с меня. Он хотел взять меня за руку, помочь подняться, но я отпрянула со словами: «Пожалуйста, не прикасайся ко мне». Он кивнул, но я поняла, что он встревожен – то, как я, вероятно, выглядела, встревожило бы кого угодно. Бойцы, стоявшие вокруг меня, заметно напряглись, готовые вмешаться, как только что-то пойдет не так.
Я медленно обернулась – я была сама не своя – и поискала глазами Кона. По-видимому, он сдался без сопротивления. Он стоял и смотрел на меня. Он был в наручниках. Наручниках. На вампиров наручники не надевают – ну, есть, конечно, специальные наручники для вампиров, но это были обычные. И насколько я видела, никаких сковывающих оберегов на них тоже не было. Любой вампир разорвет обычные наручники так же легко, как мы разламываем пирожок.
Я вообще-то плохой лжец. Все мои мысли можно прочесть на моем лице. Надеюсь, сейчас на моем лице не было написано: