– Кто хозяин дома?
– Я этого не знаю. Арендную плату я вношу через почту Рэйндансе. Я нашел этот дом через агента.
– Как зовут агента?
– Не помню. Все бумаги дома.
– Вы могли бы предоставить эти бумаги?
– Да, конечно.
– Что привело вас в эти края?
– Красота природы.
На мгновение это заставило ее остановиться. Она не принадлежала к числу любителей лесов и закатов. Я отвлеченно задумалась, где же она живет. Точно не в одном из небоскребов центра. В нечищеном и малоприличном Старом Городе я тоже не могла ее поместить. Как и в новоотстроенном пригороде Беловодье. Я вообще не могла себе представить ее личную жизнь. Наверно, она проводит свое свободное время, свернувшись калачиком в ящике стола. Если только у нее вообще бывает свободное время.
– Чем вы зарабатываете на жизнь?
– В этом мне повезло – мне не нужно работать, чтобы прожить.
Это ее поразило – как ни крути, а он попался при обстоятельствах, не дающих повода причислить его к категории независимых богачей, – вы бы видели ее взгляд, в котором простая подозрительность мгновенно сменилась глубоким презрением к этому паразиту на теле общества. Москит, пиявка или еще какой-нибудь кровосос. Ха-ха.
– И на что же вы живете?
– Отец оставил мне богатое наследство.
– Кем был ваш отец?
– Он торговал ценным антиквариатом.
Она надеялась, что уже поймала его, или вот-вот поймает.
– Каким именно?
Кон снова пожал плечами.
– Всем, что можно продать или купить. Ювелирные изделия, различные безделушки и тому подобное. Мелкие вещи, в основном. Иногда и более крупные: картины, скульптуры, мебель. Он знал толк в таких вещах.
Я подумала о его логове и о том, не описывает ли он своего хозяина в качестве выдуманного отца. Я бы не удивилась, узнав, что его могила находится где-то у озера. И не удивилась бы, узнав, что вампиры, как люди, признают самой лучшей ложью ту, которая ближе всего к правде, потому как потом легче вспомнить, что ты говорил. Не знаю, пожимают ли вампиры плечами, или это была только игра, как все остальное. Но получалось у него очень неплохо.
Перекрестный допрос продолжался. Мне стало интересно, много ли знает Кон о человеческих законах; тогда он мог протестовать против задержания без обвинения, мог не отвечать на вопросы. Хотя, может быть, он этого и не хотел. Может, оставаться человеком и так стоило ему больших усилий, и поэтому не стоило выделываться. Может быть, ему было все равно. Во всяком случае, никакого возмущения он не выказывал. Я напомнила себе, что он вампир, а вампиры никогда не возмущаются, даже когда притворяются людьми.