– Нет-нет! – поспешно ответила Сэйбл. Сделав над собой усилие, она улыбнулась: – Со мной все в порядке, благодарю вас. Просто я немного устала. Видимо, мне нужно прилечь.
Все без исключения предлагали проводить ее в каюту, но Сэйбл вежливо отказалась, и матросы разочарованно смотрели ей вслед. Вернувшись в каюту Моргана, она все еще ощущала холодок, пробегавший по спине. Как избежать того, что ей неизбежно грозит? Она беспокойно расхаживала по каюте, и вдруг взгляд ее упал на большое зеркало, стоявшее на туалетном столике Моргана. Вглядываясь в свое отражение, Сэйбл думала о том, что в этом платье как никогда рельефно выделяются ее грудь и изящные очертания фигуры.
Она вспомнила, какой страстью разгорелись глаза Моргана Кэри, когда он целовал ее у Хэверти и потом, в тот вечер, когда они столкнулись лицом к лицу в Нортхэде. Тогда он пригрозил, что будет обладать ею, и судьба явно проявляет к нему благосклонность. Сэйбл понимала, что сила на его стороне, если только она не найдет способ противостоять ему.
А почему бы не обмануть высокомерного Моргана? Почему бы не сыграть роль соблазнительницы? Он сказал ее отцу, что хочет жениться на ней, но Сэйбл нисколько не сомневалась, что это ложь. Морган вовсе не хотел, чтобы она стала его женой, он желал лишь обладать ею! Возможно, она наивна в вопросах любви, но не настолько глупа, чтобы не догадаться, почему Морган не переправил ее в Танжер, хотя это было бы совсем не сложно.
Ее охватил страх, когда она вспомнила, как силен сэр Морган. Но затем, отбросив сомнения, она посмеялась над своей трусостью. Да и что ей оставалось? Смириться? Ни за что! Ведь она из семьи Сен-Жерменов, к тому же – корнуолка. Она не из тех, кто сдается на милость победителя!
Наивная девушка, она не понимала, как трудно женщине выиграть поединок, подобный тому, который ей удалось выиграть в Лондоне чисто интуитивно.
Уже стемнело, и на палубе почти никого не осталось, когда Морган Кэри наконец сдал вахту у штурвала. На вахту заступила новая смена, и капитан решил, что до утра можно не беспокоиться. «Вызов» уверенно рассекал носом волны. Впереди виднелись греческие острова, а над головой хлопал парус. Морган с минуту постоял на юте, наслаждаясь ощущением движения огромного корабля. Лишь здесь, в открытом море, он чувствовал, что живет и даже испытывает некое подобие покоя, который всегда искал, но не находил.
При мысли об этом Морган нахмурился и заставил себя спуститься в каюту. Необходимо было решить вопрос о том, как поступить с ершистой пленницей теперь, когда она поправилась. Он распахнул дверь каюты, но, войдя, тотчас остановился. Потому что увидел ее не крепко спящей на койке, как обычно, – а уютно свернувшейся на лавке под кормовыми иллюминаторами. Руки девушки покоились на коленях, а голова свесилась на грудь. Она снова была в рубашке, рукава которой свешивались на кожаное сиденье.