Спустя довольно продолжительное время они нашли то, что искали – огромный дом из светло-серого мрамора на Семидесятой улице, и как только Пола увидела его, она тут же забыла о том, что считала самым большим недостатком – он находился всего в квартале от старого дома Хьюго. У нее перехватило дыхание от радости, когда она вошла во внушительную дверь парадного и увидела шикарную лестницу, вывезенную морем из Англии и с любовью восстановленную предыдущим владельцем. Она бегала по комнатам, словно ребенок. Ее лондонская квартира могла бы целиком уместиться в уголке одного этажа, а этажей было три, к тому же при доме был огромный сад, уход за которым обеспечит ежедневную работу садовнику, а в определенное время года, возможно, потребует дополнительных рабочих рук.
Внутри имелся даже плавательный бассейн, устроенный в просторном помещении, которое некогда было танцевальным залом. Пола не верила своему счастью и в сотый раз повторяла себе, как она рада, что вышла за Хьюго, – в Англии ей, возможно, потребовались бы долгие годы, прежде чем она смогла бы замахнуться на дом вроде этого. Даже титулованным джентльменам, которых она знала, было бы нелегко содержать такую резиденцию.
Хьюго нанял одного из лучших в Нью-Йорке декораторов, и Пола, сосредоточившись, с наслаждением изучала образчики тканей и обоев, которые декоратор приносил ей на выбор, часами перелистывала каталоги и объезжала антикварные магазины в поисках вещей, достойных украсить ее новый дом – от прекрасной мейсенской вазы для фруктов до книжного шкафа с секретером в стиле «чиппендейл». Хьюго был несколько встревожен многочисленными счетами, появлявшимися на его письменном столе, но ничего не говорил, относясь к ним с той же снисходительностью, как и ко всему остальному, что касалось Полы. Устройство нового дома и должно быть дорогостоящим делом, к тому же он мог себе это позволить. Бизнес его процветал, заказы текли рекой, и ему нужен был дом, достойный его успехов. Важнее всего было счастье Полы. Это первое и единственное соображение, которое имело для него значение.
Вышла ли бы она за него замуж, если бы он был иммигрантом без гроша в кармане, как когда-то его отец? Этот вопрос Хьюго предпочитал себе не задавать, поскольку в глубине души был совершенно уверен, что ответ был бы отрицательным. В тот вечер в ресторане она сказала ему, что ее нельзя купить, но он подозревал, что ее окончательный ответ решили бриллианты и обещание подобных подарков в будущем – ведь именно на это он и рассчитывал. Но даже зная все это, он продолжал ее любить. Если за обладание, пусть даже частичное, этим восхитительным созданием ему нужно было расплачиваться разрешением тратить свои деньги, он был готов платить – и с радостью.