Словно скромность имела какое-то значение, учитывая то, что они уже сделали. И однако, свет дня делал все более неловким.
Наплевать.
Лили сняла с себя пелерину. Не обращая внимания на Мэтта, она подхватила подол платья, стянула его через голову и бросила на заднее сиденье.
Почувствовав холодный воздух на своем теле – на Лили были только белый кружевной бюстгальтер и трусики, чулки и пояс с подвязками валялись где-то на заднем сиденье, – она вздрогнула, подняв с пола одежду, положила ее к себе на колени.
Только после этого Лили рискнула посмотреть на Мэтта. Он смотрел на ее груди, и ей пришлось кашлянуть, чтобы отвлечь его внимание.
– Большого выбора здесь нет. Комбинезон слишком велик для меня, поэтому я возьму джинсы, – произнесла Лили нарочито спокойно.
Она бросила Мэтту на колени комбинезон, простую белую футболку и фланелевую рубашку в красно-черную клетку. Себе же взяла другую фланелевую рубашку – в сине-зеленую клетку. Старая и вытертая от многих стирок, она ласкала кожу и пахла солнцем и свежим воздухом. Полы рубашки доходили Лили до коленей, а рукава были длинными, и их пришлось закатать.
Лили надела джинсы и обнаружила, что они велики ей в талии.
Мэтт продолжал смотреть на нее.
– Не могу поверить, что ты разделась у меня на глазах. Я хотел выйти из машины и повернуться спиной, чтобы не смущать тебя.
– Ты не увидел ничего нового из того, что уже видел.
– Верно, – согласился он и глубоко вздохнул. – Правда, было достаточно темно, к тому же я спешил и не все хорошо разглядел.
Слегка взволнованная, Лили опустила глаза. Не осознавая, что делает, она откинула полу пиджака и ухватила Мэтта за ремень.
– Он мне нужен.
– Ты имеешь в виду мой ремень?
Вскинув голову, Лили ехидно заметила:
– Не остри. После того, что ты выкинул, я готова сама застрелить тебя.
– А я считал тебя хорошей девочкой.
Едва сдерживая улыбку, Лили снова посмотрела на ремень.
– Не хочешь, как хочешь. Я и сама могу снять его.
Лили принялась расстегивать ремень и остановилась только тогда, когда Мэтт положил свою большую загорелую руку на ее руки и прижал их к животу.
Он был возбужден, и Лили чувствовала, что и сама реагирует на это.
– Я сам могу снять с себя ремень, Лили, – чуть хрипловатым голосом проговорил Мэтт.
Лили посмотрела на него из-под опущенных ресниц:
– Ты хочешь, чтобы я остановилась?
Он удивленно выгнул бровь. Внешне он выглядел абсолютно спокойным, но выражение его глаз было печальным.
– Я со всем могу справиться сам. Даже со своим возбуждением.
Лили рассмеялась, но когда его большой палец потерся о ее руку, вдруг осеклась. Под ее ладонью его плоть была горячей и твердой. Когда же она нежно провела по ней рукой, Мэтт с шумом втянул в себя воздух.