После недолгой паузы Райм раздраженно ответил:
– Да, очень серьезное. По улицам разгуливает очень опасный преступник, и мы как раз пытались его поймать, когда заявились вы.
Райм не собирался идти на попятную и за грубость извиняться не стал. Однако доктора и невропатологи, которые имеют дело с криминалистами, хорошо знают, чего ожидать от таких пациентов: раздражительности, неприятия, резких слов. Так что Шерман только изучающе посмотрел на Райма.
– Спасибо, Том, мне ничего не нужно. Надолго я не задержусь.
– Вы уверены? – Том кивнул на Райма. – А его не слушайте.
– Да, все в порядке.
Тем не менее уходить доктор явно не спешил, скорее наоборот – подтянул к себе стул и уселся поближе к Райму.
Сакс посмотрела на Райма, который ответил ей бесстрастным взглядом и повернулся к доктору. Тот придвинул стул еще ближе и, подавшись вперед, шепотом произнес:
– Линкольн, ты уже целый месяц затягиваешь с обследованием.
– С работой совсем закрутился. Мы сейчас расследуем одновременно четыре случая, а теперь уже и все пять. Случаи просто поразительные, уникальные в своем роде.
Он рассчитывал, что доктор заинтересуется, начнет задавать вопросы и разговор повернет в новое русло.
Шерман, разумеется, не купился на уловку. Докторов, которые лечат криминалистов, так запросто с толку не сбить.
– Позвольте-ка мне кое-что сказать, – начал Шерман.
«Как будто я могу этому помешать», – подумал Райм.
– Ни один мой пациент еще не занимался с такой самоотдачей, как вы. И я догадываюсь, почему вы оттягиваете с обследованием. Боитесь узнать, что от занятий нет никакого толку. Я прав?
– Нет. Просто я очень занят.
Шерман продолжил как ни в чем не бывало, словно не слышал Райма:
– Я уверен, что мы обнаружим значительные улучшения как в общем состоянии, так и в функциональном плане.
У Райма родилась мысль, что слушать врачей порой так же невыносимо, как копов.
– Надеюсь, что так. Но если даже и нет, поверьте, для меня это большого значения не имеет. У меня увеличилась мышечная масса, плотность костей, улучшилось состояние легких и сердца. А на большее я не рассчитываю – какие уж там двигательные функции.
Шерман смерил его взглядом.
– Правда?
– Разумеется. – Райм огляделся и, понизив голос, добавил: – Все равно никакие упражнения на ноги меня не поставят.
– Да.
– Тогда к чему мне, скажем, незначительное улучшение в мизинце левой ноги? Не вижу смысла. Я просто буду тренироваться, поддерживать себя в форме, а лет через пять-десять, когда вы придумаете что-нибудь новенькое, вроде трансплантации или клонирования, я буду готов снова пойти на своих двоих.