Он молчит рекордное количество времени: десять, может, пятнадцать минут. Наконец слова начинают вырываться из его рта, будто они нетерпеливо стояли в очереди за сжатыми губами во время такой редкой паузы. Как будто они извергаются из его сердца — не из головы — и катапультируются в рот, чтобы отскочить от стен его сомкнутых губ. Но теперь губы открыты, и слова вылетают без остановки.
— Может, ты и взяла шербет, но, надеюсь, ты знаешь, что у меня нет сосисок. — Папа потирает подбородок, который невидимой нитью связан с его гордостью. Он кажется очень довольным.
— Что?
— Ты меня слышала.
— Да, но не поняла…
— Шербет — это такси. Сосиски с пюре — деньги, — объясняет он, стараясь не рассмеяться. — Ну, как автомобиль — старый добрый «Читти-Читти. Банг-Банг» — что-то вроде «Пиф-паф, ой-ой-ой».
Я пытаюсь осознать все это.
— Это сленг, — ставит он точку. — Он-то точно понимает, о чем я говорю. — Папа кивает в сторону водителя.
— Он тебя не слышит.
— Почему? Он что, глухой?
— Нет. — Я качаю головой, чувствуя себя ошеломленной и усталой. — Когда красная лампочка не горит, он тебя не слышит.
— Как слуховой аппарат Джо, — говорит папа. Он наклоняется вперед и нажимает на кнопку. — Вы меня слышите? — кричит он.
— Да, приятель. — Водитель смотрит на него в зеркало. — Очень хорошо.
Папа улыбается и снова нажимает на кнопку:
— А теперь?
Ответа нет, водитель бросает на него быстрый взгляд в зеркало заднего вида, озадаченно наморщив лоб и одновременно пытаясь следить за дорогой.
Папа фыркает.
Я прячу лицо в ладонях.
— Мы так с Джо поступаем. — Папа озорно смеется. — Иногда он может проходить целый день, так и не поняв, что мы выключили его слуховой аппарат. Он-то думает, что все молчат. Каждые полчаса он кричит: «Господи! Как же здесь тихо!»
— Папа смеется и снова нажимает на кнопку. — Здорово, папаша, — весело говорит он.
— Привет, Пэдди>[10], — отзывается водитель.
Я жду, что папин кулак метнется сквозь щель в разделяющем их стекле. Но этого не происходит. Вместо этого сквозь нее просачивается папин смех.
Молодой водитель изучает в зеркало папино невинное выражение лица, выражение человека с добрыми намерениями, не желающего никого оскорбить, и молча продолжает вести машину.
Я смотрю в сторону, чтобы не смущать папу, но испытываю при этом некоторое самодовольство и ненавижу себя за это. Через некоторое время, на светофоре, папа нажимает на кнопку и, хитро прищурившись, говорит водителю:
— Не обижайся, приятель, просто вот эта особа… — Он кивает на меня. — …ведет себя как веселая старая душка, если вы понимаете, что я имею в виду.