— Джастин!
Она не холодна и не рассержена. Молчалива. Обижена. Это хуже. Он бы предпочел, чтобы она сердилась.
— Сара. — Он встает ей навстречу, неловко приобнимает, целует в одну щеку, в другую, затем почти касается ее губ.
Она отстраняется, обрывая этот фарс.
— Я ненадолго, мне нужно успеть на самолет, но я хотел зайти повидаться с тобой. Мы можем поговорить несколько минут?
— Да, конечно. — Она выходит в приемную, садится, руки скрещены на груди.
Он озирается по сторонам:
— А у тебя нет кабинета или чего-то в этом роде?
— Здесь приятно и тихо.
— Где твой кабинет?
Она прищуривается, и он прекращает расспросы и быстро садится рядом с ней.
— Я здесь, чтобы извиниться за свое поведение во время нашей последней встречи и за все, что произошло после. Мне правда очень жаль.
Она кивает, ожидая продолжения.
Черт! Это все, что я заготовил! Думай, думай! Тебе очень жаль и…
— Я не хотел тебя обидеть. В тот день мои мысли были заняты всеми этими сумасшедшими викингами. На самом деле можно сказать, что мои мысли были заняты ими почти каждый день в течение последнего месяца или двух, и м-м… — Думай! — Можно мне сходить в туалет? Если ты не против. Пожалуйста.
Она выглядит немного сбитой с толку, но говорит:
— Конечно. Прямо по коридору в самом конце.
Стоя рядом с домом, перед которым совсем недавно установили табличку «Продастся», Линда и ее муж Джо прижимаются носами к окну и заглядывают в гостиную. Меня внезапно охватывает желание защитить дом. И так же внезапно исчезает.
— Джойс? Это ты? — Линда медленно снимает темные очки.
Я широко улыбаюсь им дрожащими губами и лезу в карман за связкой ключей.
— Твои волосы… Ты выглядишь другим человеком!
— Привет, Линда, привет Джо. — Я протягиваю руку, чтобы поздороваться с ними.
Но у Линды другие намерения, она желает обнять меня, крепко обнять. Очень мило, конечно, но все наше знакомство ограничивается тем, что более месяца назад я показала ей три дома, и уже тогда она меня удивила: потрогала мой практически плоский живот, узнав, что я беременна. Это было неприятно — мое тело перестало принадлежать только мне, стало собственностью чужого человека. Меня это ужасно раздражало весь месяц.
Я поворачиваю ключ в замке, пропускаю их вперед.
— О! — радостно выдыхает она, а ее муж улыбается и берет ее за руку.
Я вспоминаю, как мы с Конором десять лет назад приехали посмотреть этот дом, который только что освободила пожилая женщина, обитавшая здесь в одиночестве двадцать лет. Я все вспоминаю, и неожиданно прошлое будто становится настоящим, а я сама — привидением.