Бетти из Уорикшира семьдесят лет, и сейчас она с нетерпением ждет, пока эксперт пытается оценить стары и заварочный чайник, который она привезла с собой. Я вижу, как эксперт осторожно осматривает чайник, и знакомое чувство уверенности переполняет меня.
— Прости, Бетти, — говорю я телевизору, — но это реплика>[5] французского фарфора восемнадцатого века. Чайник сделан в начале двадцатого. Это видно по форме ручки. Грубая работа.
— Правда? — Папа с интересом смотрит на меня. Мы сосредоточенно пялимся в экран и слушаем, как эксперт повторяет мои замечания. Бедная Бетти просто убита этим известием, но пытается сделать вид, что чайник в любом случае слишком дорогой подарок от ее бабушки, чтобы она могла его продать.
— Лгунья! — восклицает папа. — Продавать она его не хотела! А сама уже забронировала билеты в круиз и купила бикини. Откуда ты все это знаешь про чайники и французов, Грейси? Может, прочла в какой-то книге?
— Может быть. — Я в полном недоумении. У меня болит голова от мыслей об этом недавно приобретенном знании.
Папа успевает заметить выражение моего лица.
— Может, позвонишь подруге или кому-нибудь еще? Поболтали бы.
Я не хочу, но знаю, что должна.
— Наверное, я должна позвонить Кейт.
— Широкоплечей девице? Той, что накачала тебя виски, когда тебе было шестнадцать?
— Да, этой Кейт, — смеюсь я. Он так ей этого и не простил.
— Что это вообще за имя такое? Эта девица была ходячей неприятностью. Она хоть чего-нибудь достигла в жизни?
— Нет, совсем ничего. Она просто продала свой магазин за два миллиона, чтобы стать неработающей матерью. — Я пытаюсь не улыбнуться потрясенному выражению его лица.
Он говорит заинтересованно:
— Конечно, позвони ей. Поболтаете. Вы, женщины, любите это делать. Это хорошо для души, как говаривала мама.
Твоя мама обожала чесать языком, всегда с кем-то о чем-то болтала.
— Интересно, откуда в ней это? — спрашиваю вполголоса, но, как по волшебству, уши отца вытягиваются в мою сторону, не пропуская ни слова.
— От ее знака зодиака, вот откуда. Телец. Несла кучу чуши.
— Папа!
— Что? Думаешь, это признание в том, что я ее ненавидел? Нет. Ничего подобного. Я любил ее всем сердцем, но эта женщина несла кучу чуши. Ей было недостаточно просто рассказать что-то. Я должен был также выслушать, что она по этому поводу чувствует. Десять раз подряд.
— Ты же не веришь в знаки зодиака. — Я толкаю его локтем.
— Еще как верю. Мой знак — Весы. — Он покачивается из стороны в сторону. — Видишь, как я прекрасно сбалансирован.
Я смеюсь и иду в свою комнату, чтобы позвонить Кейт. Вхожу в спальню, практически не изменившуюся с того дня, как я отсюда уехала. Несмотря на редких гостей, приезжавших после моего отъезда, родители так и не убрали оставшиеся после меня вещи. Наклейки группы «Кьюэ» так и остались на двери, кусочки обоев оторваны вместе со скотчем, державшим на стене плакаты. В виде наказания за порчу стен папа заставил меня стричь траву в саду за домом, но в процессе я проехала газонокосилкой по какому-то кустику. Он не разговаривал со мной до конца дня. Оказалось, что в том году пуст расцвел в первый раз с тех пор, как он его посадил. Тогда я не могла понять его печали, но после многих лет, потраченных на тяжкий труд выращивания брака, в результате чего он только завял и умер, вполне понимаю его состояние. В одном я уверена: он не испытывал облегчения, которое сейчас чувствую я.