Черная красавица любовно потрепала беднягу по рыжему затылку. Он вжал голову в плечи, всхлипнул.
— Жоли-ду пти ом, — проворковала Шаша. — Боку плезир пандан вояж[41].
Логан заплакал.
Она приподняла его, словно болонку, смачно поцеловала своими лиловыми губищами и посадила к себе на колени.
— Тужур авек муа, мон шево-руж![42]
Не знаю, можно ли винить мою питомицу за то, что она злорадно рассмеялась.
— Днем ты будешь стоять у штурвала, прикованный цепью, а по ночам — ублажать Черную королеву. А когда совсем выдохнешься, тебя выкинут, как истрепавшуюся тряпичную куклу!
— Моя никогда не кидать красные волосики! — запротестовала Шаша. — Много кормить, много любить. Рожать много-много детки.
Корабль медленно двинулся в сторону узкого пролива.
— Вставай к рулю, Гарри Логан, — сказала Летиция. — Мы расстаемся навсегда. Желаю тебе сполна расплатиться со Всевышним. Может быть. Он простит тебя, если ты населишь Африку рыжеволосыми негритятами.
Легким подзатыльником Шаша послала ирландца к штурвалу, а моей питомице сказала:
— Адьё, сорсье. Туа фэ туе проми. Ва![43] Ша-ганда чакта!
Летиция поклонилась чернокожей властительнице и прыгнула за борт, крикнув:
— Клара, за мной!
Я и так уж взлетел в небо. Сделал прощальный круг над шхуной, по реям которой сновали черные матросы. Насмешливо поклекотал рыдающему Лога ну да полетел к берегу.
Начавшийся отлив нес судно в открытое море.
К своей питомице я присоединился, когда она уже стояла по щиколотку в воде и выжимала платье, стройная и прекрасная, как античная статуэтка.
— У нас много дел, — сказала Летиция. — Надо хорошенько спрятать ларец. Потом собрать сырые ветки для костров. Ночью, во время следующего прилива, сюда войдет «Ласточка».
Глава двадцать третья. Возвращение в рай
Следующей ночью было светло, почти как днем. В небе сняла полная луна, похожая на гигантский тропический плод. Вода поднялась еще выше, чем во время прошлого прилива. Наш фрегат без труда вошел в лагуну и встал на якоре в сотне шагов от берега.
Я в очередной раз поразился бездне талантов, которыми обладает моя питомица. Вот уж никогда бы не подумал, что Летиция умеет так изобретательно и вдохновенно… выдумывать. Импровизация про «великую колдунью» была, конечно, неплоха, но задурить голову суеверной дикарке — это одно, а обвести вокруг пальца хитроумного капитана Дезэссара — совсем другое.
Он высадился на берег в сопровождении десятка матросов, сгорающий от алчности и нетерпения.
— Ну что? — начал он сыпать вопросами, еще не выбравшись из лодки. — Где остальные? Что дикари? Почему вы один? И где корабль работорговцев, о котором говорил Логан?